— Только попробуй. – Пророкотала эредарка. – Привяжу тебя жеребцу под пузо и буду по полям кататься!
Воровка отреагировала в свойственной себе нагленькой манере. А именно – принялась играть бровками да легонько тягать шары подруги в разные стороны.
— Ах ты мелкая, похотливая, рогатая сучка! – Рыкнула подруга, попытавшись её сграбастать.
Но стоило её руке рвануть навстречу лиловокожей, как кольца юркой плоти вокруг её шаров стали туже. Так она и осталась стоять, рыча, пока её в буйную голову не пришёл достаточно редкий гость – идея.
Лицо краснокожей расплылось довольной улыбкой. А Оторва вдруг почувствовала, как чужой хвост, потолще и посильнее, мягко скользит вдоль её собственного. Обвиваясь, сжимая нарочито сильно, до боли – пока не находит дорожку под основание. И чуть подразнив тугое колечки мышц... вдруг исчезает.
...Чтобы затем резко сменить цель. Скользнув вдоль лиловой колоды Оторвы, красный хвост прошёлся, щекоча, по широкому венцу залупы. И наконец, потёршись раз-другой о заветную дырочку, нанизал на себя достоинство воровки от кончика до основания.
Рот Оторвы стал буквой О – такими же, но поменьше, стали её глаза. Член её раздался непотребно, разбух и потемнел – всё же хвост у Кальдеры был куда толще языка. И принимавшая этот хвост дренейка от ощущений аж привстала на кончики копыт, принявшись как заведенная двигать тазом навстречу. Кальдере даже не пришлось стараться – подруга сделала всё сама, вбивая кончик хвоста куда-то глубоко в простату.
Собственный же хвост лиловой тоже не остался без дела. Он плотнее обвился вокруг мошонки эредарки, образовав вокруг горячих тестикул подобие кокона из плоти. После, его хватка усилилась до скрипа чёрной кожи, что полезла складками между колец хвоста.
Обе рогатых простонали, обмениваясь похотливыми взглядами: казалось, ещё минута таких грубых ласк и обе дойдут до грани. Так бы и случилось, не вмешайся в процесс их старшая подруга.
— Вы ни о чём забыли, голубки вы мои рогатые? У нас тут кое-кто... – Она кивнула в сторону Калеба. -.. .наказания просит. Есть идеи?
Парочка прервала ласки, и все глаза в помещении повернулись к пленнику. Тот съёжился бы – но под иммобилизирующим заклинанием Изоры даже поджилками потрясти как следует не смог. Боясь произнести хоть слово, дабы не навлечь на себя гнев своих пленительниц, юный маг только и смог, что зажмуриться покрепче.
Дренейки же сгрудились поодаль, принявшись что-то оживлённо обсуждать вполголоса. Их голоса не поднимались достаточно, чтобы Калеб сумел разобрать что-то большее, чем отдельные слова. Но и их хватало, чтобы пустить мурашку-другую по спине: упоминались насекомые и черви, крючья и верёвки, побои и поджаривание, и ещё дюжина слов, которые и в лучшие времена ни с чём хорошим у Калеба не ассоциировались. А если бы он так старательно не жмурился, на счастье своих нервов, то заметил бы и не по-доброму заинтересованные взгляды, которые кидали на него рогатые.
Долго ли коротко, но компашка бестий пришла к некоему консенсусу. Мурашки сильнее забегали по спине парня, стоило ему услышать дружный постук копыт по полу – заклинание-подушка на них к тому моменту уже успело развеяться.
Стук сменился какой-то вознёй. Парень разрывался между страхом увидеть... что бы там ни было, и страхом не смотреть, а потому сделать это «что бы там ни было» неприятной неожиданностью. Второй страх победил, и повинуясь ему, Калеб самую чуточку раскрыл глаза.
А после распахнул от удивления. Пред ним предстало не то зрелище, которое побитый и поруганный маг ожидал увидеть.
Мирра возвышалась под самым потолком, едва не цепляя рогами светильники. Прижав одну руку к обширной груди, другую она воздела, уперев в
МАЛЕНЬКАЯ ШАНТАЖИСТКА (Часть 1)