понимал, что от него хотят – ещё одну жертву, ещё одну толику достоинства, выкинутую на поживу и потеху дренейкам и их хищным улыбкам.
— Ту-тупым и неуклюжим, госпожа. – Пробормотал он.
Рядом довольно фыркнула Кальдера.
— Значит ты у нас неуклюжий хиленький тюфячок, да? – Поинтересовалась силачка.
Голос её мягко рокотал, будто где-то в недрах её могучего тела перекатывались валуны. Этот рокот, звериный, низкий и угрожающий, перебирал струны эмоций парня с умением опытного барда, вырывая нужную хозяйке мелодию – такому не захочешь, а подчинишься. Даже не измывайся над ним жрица, не терзай боль его тело, Калеб бы повиновался без колебаний. Одними инстинктами чувствуя, что с хозяйкой такого голоса лучше не спорить.
— Да! Госпожа! – Выпалил юноша по-солдатски, без колебаний.
— А как у тебя, малец, обстоят дела с житейской мудростью, м? – Спросила теперь уже Стимула.
Калеб отвел глаза, краснея. Какая к Легиону житейская мудрость могла быть у него – похотливого юнца, что как дегенерат поплёлся за красивыми сиськами и жопами? Да угодил при этом в такую передрягу уже на свою, ныне весьма попользованную задницу?
— Я идиот. – Честно и коротко ответил парень.
Его слова встретили одобрительными смешками.
— Хорошо сказано – честность вообще украшает. Но что скажешь про своё волшебство, чародей Недоучкинс? – Задала вопрос Изора.
— Оно... плохое? – Нехотя сказал юнец.
Ему совершенно не хотелось развивать эту тему. Топтать собственное искусство, которому посвятил всю жизнь и в котором видел будущее. Подавленное тем проклятым камнем, оно, как казалось парню, обещало стать его единственной отдушиной после того, как этот кошмар закончится.
Но у волшебницы на счёт развития данной темы были своим планы. Её пальцы щёлкнули, и хозяйство юнца лишь на миг обдало жаром, пустив дрожь по склонённой спине. Проклятое рогатое чудище не желало оставлять ему ни малейшей отдушины.
— Убогое, госпожа. Я совссс... - Слова унижения выходили из него со всхлипами. - Совсем не умею колдовать. Я хуже ярмарочного фокусника!
— Прекрасно, замечательно! – Воскликнула волшебница, захлопав в ладоши. – Твоё умение унижаться соперничает лишь с моим безграничным разочарованием тем фактом, что мы с тобой разделяем профессию!
Новая порция дренейского хохота заставила мага сжаться от стыда, скрежеща зубами и обильно красней. Провалиться бы ему сквозь землю, но не слышать такого! Прямо в самые глубокие пещеры, куда даже кобольды не суются и где живут забытые титанами и демонами твари!
Но отсмеявшись, дренейки не продолжили свои насмешки. Минута уходила за минутой, а тишина меж ними становилась всё более неловкой. Вот уже они начали бросать исподволь взгляды – на так и не высказавшуюся Оторву.
— Пс-т! Твоя же очередь, бестолочь! – Зло шикнула на подругу магичка.
Та, в свою очередь, посмотрела на неё непонимающим взглядом.
— А я чё? Нахер мне челика спрашивать, ё? Я уже в курсах, шо он – долбоёб!
И широко, невинно так улыбнулась, хлопая наглыми глазками.
Под смешки подруг, Изора открыла рот, чтобы ответить, да так и замерла. Постояла пару секунд, о чём-то размышляя, закрыла рот.
— Нет, ты безусловно права, но... - Небеснокожая издала стон поражения. Её щупальца прошлись по краям лица, будто пытались что-то стереть. – Святая простота... И как ты только с такой лёгкой головушкой в облака не улетаешь? Да тебя же гоблины должны были привязать к дирижаблю вместо баллона – на луну улетели бы!
Рядом фыркнули.
— Плоская – дирижабль? Ха-ха-ха-ха! – Расхохоталась краснокожая. – Да эту жердь лиловую только на древко – и то выйдет хлипким!
Её хвост метнулся в воздухе плетью. Лиловая, ойкнув, подпрыгнула, надулась, потёрла пятую точку... А затем уж её хвост вкрадчивым движением кольцами
Пленник