заколотилось быстрее – ему казалось: вот-вот и его бедная черепушка просто лопнет под могучим копытом дренейки.
Сказанное дальше вонзилось в его уши и сердце холодной иглой. Всё тепло, что прежде жило в её голосе, куда-то делось.
— Ты проиграл в «угадайку» и теперь ты – наша игрушка на ночь. Игрушка не обманывает. Игрушка не торгуется. Игрушке даже не обязательно быть послушной. От неё требуется просто быть – а уж за этим я прослежу лично, малыш.
Целительная сила Мирра, ставшая уже ненавистной, снова проникла в тело мага. Жгучая боль в руках остывала, как если бы те накрыло волной прохлады, и спустя считанные мгновения ушла целиком. После и копыто убралось с его головы – чтобы упереться в бок. Калеб напрягся, ожидая пинка, но платиновокожая дренейка лишь мягко перевернула его на спину.
Лучше бы пнула! Ещё пара движений заканчивающейся копытом ноги – и вот он уже лежит с раздвинутыми ногами. Заклинание-путы её небеснокожей товарки-волшебницы, похоже, было рассчитано не препятствовать усилиям друзей. Перевёрнутый и распяленный, юнец так и завис в неподвижности, с наполовину открытым ртом, как дохлая рыбина.
Её намерения были ясны как белый день. Калеб мог лишь невнятно мычать, с ужасом в глазах следя за жрицей. Чьё тяжёлое копыто с нарочитой, садистской неторопливостью приближалось к его беззащитному хозяйству.
Юноша бросил на Мирру взгляд, полный мольбы. Обиженным щенком вгляделся в её полные света бледно-синие глаза, но увидел там одну мягкую, но недобрую насмешку. А затем его глаза расширились, а парализованный рот насколько мог зашёлся криком.
— Мваааа!
От боли в глазах мага потемнело. Раздвоенное копыто дренейки двумя кончиками впилось ровно посерёдке его уязвимых шариков. Вжалось посильнее, чуть их приплюснув, покатало туда-сюда – парень воем зашёлся. Прижмёт чуть туже – стать его шарам двумя кляксами.
А рогатая между делом не забывала глумиться.
— Считал себя самым умным и ловким? – Вес копыта сместился на левое яичко.
— Мхааааиииии!!
— Считал нас глупее себя? – Затем на правое.
— Хииииии!!!
— А теперь ты как считаешь, малыш? Считаешь себя умным, считаешь себя ловким и умелым? – Копыто принялось медленно растирать хозяйство мага по полу, причиняя трудноописуемые страдания.
Вдруг, магия Изоры отпустила его рот. Маг тут же воспользовался новообретённой свободой речи, чтобы завизжать во весь голос:
— ИИИИИИИИИИИИ!!!!!! Хииии!..
В его глазах будто фейерверк взорвался. Несильный, но очень точный пинок Мирры прервал его визги. Мягкие хрупкие шарики мага оказались нещадно сплющены и вбиты в тело – казалось, отдача этого удара заодно выбила воздух из лёгких.
— И незачем так орать. – Мягко сказала жрица. – Ответил бы лучше.
Как бы невзначай, она резко опустила копыто на пол в сантиметре от его мошонки. Не помогло даже заклинание-«обувка» – дерево пола хрустнуло и пошло трещинами. Маг аж сжаться попытался, до боли в обездвиженных, но так отчаянно напрягающихся мышцах.
Мирре пришлось подождать ответа. Но, к счастью Калеба, она не стала его поторапливать, позволив магу взять себя в руки и выровнять дыхание. Ему пришлось побороться за это – яйца нещадно болели, да и всё его затекшее тело, мышцы которого местами надорвались в пустых попытках избежать мирриных копыт. Оно превратилось в стайку блуждающих очажков боли и дискомфорта, что сбивали с мысли, старались добить остатки самообладание и окончательно вырвать контроль над речью в пользу слепой бездумной паники.
Все силы пришлось напрячь парню. Наконец, преодолев зыбкий барьер из развалин гордости, ответ слабым голосом перевалился через хребты его уст.
— Нет, госпожа Мирра. Я не считаю себя лучше вас.
— Хорошо. – Отвечала госпожа Мирра. – А кем ты себя считаешь?
Калеб нервно сглотнул, облизав пересохшие губы. Он прекрасно
История моей любви