источаемого тепла которой стало трудно дышать. На стенах и мебели, даже на потолки – бесчисленные пятна, местами сливающиеся в единый склизкий узор. Даже сами рогатые и их пленник-горемыка были как следует заляпаны плодами любви непоседы с костоломицей. Перспектива уборки казалась несбыточной мечтой.
Изора даже вздыхать не стала. С глазами, полными вселенской скорби, она осмотрела загаженный домик, некогда сделанный её руками. Закрыв свои небесные глаза, магичка сделала несколько размеренных вдохов и выдохов, взмахнула рукой...
И вспышкой телепортации очистила всё помещение до блеска, после чего с довольным видом посмотрела на подруг.
— Учитесь, пока я жива!
— В натуре, мля. – Проворчала быстро пришедшая в себя мелочь, срывая с хвоста «белый флаг». – Жопа ленивая кончу подбирает.
— Тц! Развелось критиков! – Изора пальнула мелким огненным шариком в задницу воровки, что подскочила с визгом и спряталась за посмеивающуюся Кальдеру, откуда показала магичке язык. – Между прочим, рассредоточить поле телепортации с точностью до микрона по объёму настолько сложной формы – задача, на которую способно меньше магов, чем у дренея пальцев. Даже среди моих коллег в Кирин-Торе – особенно после того, как госпожа Праудмур удалилась в семейное гнездо растить внуков.
— Хм... Слушай, родная... - Начала серокожая задумчиво. – А адресат-то кто?
Небеснокожая довольно и недобро улыбнулась.
— Скажем так – где-то далеко-далеко один не в меру любопытный натрезим сейчас отправился в Круговерть крайне унизительным способом.
Она по-простецки шлёпнула губами, издав характерное: «ЧПОК!», что остальные встретили довольными смешками.
Калеб же смотрел на происходящее, распахнув глаза в ширину ворот. Дикая ебля, что развернулась только что на его глазах, не то что не укладывалась в его разуме – взрывала его при попытке уложиться. Декалитры спермы, огромный раздутый живот, бесконечная долбёжка конскими хуями в таком темпе, что измельчил бы его тело – всё это бы откровенным перебором. В прострации, он разглядывал смеющихся дренеек, и мыслей в его голове было меньше, чем в мёртвой черепушке – в конце концов, таковая могла принадлежать и личу, а уж кто-кто были горазды думать, так это немёртвые колдуны.
А затем, внезапно как снег посреди летнего Мулгора, Мирра бросила через плечо, выстрелила взглядом – прямо в него. Пронзительно-острым, как стрела, полным страшной, необузданной похоти, недобрым – и требовательным. Парень, что так и не пришёл в себя после предыдущего сеанса оральных ласк, задрожал – светлые силы, каким же ужасающе требовательным был её взгляд!
— Ты на что, малыш, уставился? – Поинтересовалась жрица.
— Н-ни на что, госпожа! – Пролопотал ответ юный маг. – П-просто в себя прихожу... Вот...
Он уже начал было готовить себя к тому, что платиновокожая устроит ему взбучку... но та лишь улыбнулась в своей обычной, тёплой манере.
— Ну конечно же, малыш, всё правильно! Ты проделал немалую работу – а впереди её ещё ой много. – Проворковала она, не то успокаивая, не то издеваясь. – Это правильно, что ты отдыхаешь. Позволь я тебе помогу – а ты тогда поможешь мне.
Поток целительных чар наполнил тело купечьего сына теплом и силой. А вид подёргивающегося члена наполнил разум пониманием, о какой ответной помощи говорила дренейка.
Попытка парня встать и подойти к своей следующей насильнице закончилась, не начавшись. Хватило небольшого движения её бровей, чтобы прошедший по спине холодок оборвал эту попытку, когда парень поднялся из лежачего положения на колени. На коленях же, сбиваемых о твёрдое дерево пола, он и проследовал к своей нежеланной цели под пристальным, страшным взглядом жрицы.
Он замер на коленях перед огромной женственной дренейкой – малая пичужка перед матёрым громадным хищником. Перед ней – и перед её вовсе не
Жаркая банька