Жальчайшее зрелище: глаза красны от слёз, лицо посинело от нехватки воздуха, тело – тюфяк, даже на коленях держится лишь потому, что за волосы хватают. Не юный выпускник школы чародейства – сопля! Плюнь – перешибёшь!
Дренейка улыбнулась своей жертве улыбкой совершенно искренней, до холодного пота диссонирующей с происходящим.
— Вот и славно! – Сказала она, входя в рот парня до упора.
То, что началось дальше, было стократ хуже всего, что до того вытворяли с его бедным верхним отверстием. Ни предварительные «ласки» самой жрицы, ни его оральный опыт с Изорой не приготовили мага к грубым, глубоким и частым проникновениям. Его просто ебли промеж губ, туго обтянувших огромный хер, всякий раз избивая гортань и заставляя глотку раздаться, вспучивая шею. На голове, волосы начали отрываться в железной хватке от скальпа, ставшего пятном глухой боли, но он, обессиленный и обмякший, уже не особо сопротивлялся. Слабеющей хваткой, одна из его рук продолжала какое-то время удерживать руку насильницы, но в итоге она присоединилась ко второй – безвольно висеть вдоль тела.
Лишь редкие неглубокие вдохи удерживали его на грани сознания. В том была особая агония полураспавшегося разума, пульсировавшего между кошмаром, кошмарной явью и забытьем. Хорошим в этом было только то, что волшебник сумел кое-как подстроиться под её жестокий, но равномерный ритм. И теперь его тело – само, работая точно автоматон из плоти – чередовало вдохи и выдохи так, чтобы не захлёбываться вечно текущим предэякулятом дренейки. Порой, и оно сбивалось с ритма, и тогда юноша заходился мучительным кашлем сквозь конский член, дёргаясь подвешенной за хвост квёлой рыбёшкой.
Как и тогда, когда она содомировала его, Мирра явила полубеспамятному пленнику чудеса выносливости. Всё стало движением, всё стало усталостью, всё стало удушьем, всё стало болью – смазанными, нечёткими, столь неразборчивыми, что едва державшийся на плаву разум порой путал их. Нехватка кислорода была ему равно и мукой, и милостью, полностью смазав ход времени, что в ином случае грозил бы его рассудку. Чем дольше длилась эта оральная экзекуция, тем настойчивее утомление погасить все чувства, поместив насилуемого парня в ставшее таким желанным беспамятство.
Он не услышал полных похоти слов и не заметил, как ускорилась платиновая – лишь слабо стонал с набитым ртом от всё более грубых ударов в гортани. И вошедший глубоко в глотку член партнёрши стал для мага полным сюрпризом, вспышкой боли вырвав его из настойчивых объятий забвения.
— ММММММММ!!!!
Следом, последовало бурное семяизвержение. Мужедева закачивала в его пищевод просто непомерные массы спермы, и горячая жижа быстро заполнила всё доступное пространство. Она била с такой силой, что даже кляп любовного мяса не смог остановить белый потоп – сперма взбежала по пищеводу, фонтаном мерзейшего вкуса взорвалась во рту, по-хомячьи раздула щёки и забила струями из носа, засочилась вокруг губ.
С огромной болью, верхний сфинктер желудка сдался следом – теперь парню через силу буквально скармливали литры спермы. И каким бы объёмистым не был пищеварительный орган, с плодами органа любовного не мог справиться даже он. Переполнившись и слегка вздув живот, он начал пропускать сперму глубже, но этого было мало – не находя вниз достаточно широкого пути, сперма рванула вверх, ещё сильнее набивая носоглотку.
Всё это было для Калеба настоящей агонией. Болела раздуваемая и насильно открытые входы в желудок – кажется, надорваны были и та, и те, а семя разъедало нос изнутри и выжигало вкусовые рецепторы самым мерзким и унизительным вкусом на свете. Лёгкие горели от полного отсутствия воздуха, а сознание стремительно гасло – хоть его и учили в школе плавать и дыхание держать, никакие тренировки помочь не
Месть.