сейчас закончу, — пробормотал он, возвращаясь к работе. Сердце колотилось, а в голове крутился тот самый образ из школьных фантазий: она, строгая, с указкой, а потом — другая, зовущая, мягкая. Он закончил с розеткой быстрее, чем ожидал, и поднялся, вытирая ладони о джинсы.
— Ну, а теперь ноутбук, — сказала она, поворачиваясь к столу. — Он у меня тормозит, не знаю, что с ним делать. Ты ведь в этом разбираешься?
Роман кивнул и последовал за ней. Она села на стул, а он встал рядом, наклоняясь к экрану. Её плечо оказалось в сантиметре от его руки, и он чувствовал тепло её тела, запах ванили и чего-то ещё — терпкого, женского. Пока он кликал по настройкам, она смотрела на него, и её дыхание чуть касалось его шеи.
— Ты вырос, Ромочка, — сказала она тихо, почти шёпотом. — А всё такой же стеснительный.
Он повернул голову — слишком резко — и оказался лицом к лицу с ней. Её глаза, выцветшие, но глубокие, смотрели прямо в него. Морщинки вокруг них собрались в улыбку, а губы — чуть потрескавшиеся, но всё ещё полные — были так близко, что он мог сосчитать каждую складочку. Он замер, не зная, что делать, а она вдруг положила руку ему на запястье — легко, почти невесомо.
— Спасибо, что помогаешь, — сказала она, и её пальцы задержались на его коже чуть дольше, чем нужно.
В этот момент что-то щёлкнуло внутри него. Его робость боролась с желанием, которое он подавлял годами. Он представил, как её руки — старые, но мягкие — касаются не только его запястья, а её голос, тот самый, что когда-то заставлял его дрожать на уроках, шепчет что-то совсем другое. Он сглотнул, чувствуя, как напряжение растёт внизу живота.
— Я... рад помочь, — выдавил он, но голос был хриплым, незнакомым даже ему самому.
Она убрала руку, но не отвела взгляд. А потом, будто невзначай, встала, чуть задев его бедром. Халат снова дрогнул, и Роман заметил тень её тела под тканью — полное, уютное, настоящее. Он отвернулся, но было поздно: его тело уже отозвалось, и он молился, чтобы она этого не заметила.
Роман закончил с ноутбуком, и Мария Петровна настояла, чтобы он остался. Она достала из шкафа бутылку красного вина — старого, с потёртой этикеткой, — и поставила два бокала на стол.
— Это мне сын из Германии привёз, — сказала она, разливая вино. Её пальцы, узловатые от возраста, но всё ещё ловкие, слегка дрожали. — Не каждый день ко мне приходят такие помощники. Выпьешь со мной, Ромочка?
Он кивнул, хоть и не привык к вину. Они сели за стол, и первый глоток обжёг ему горло, а потом тепло растеклось по телу, развязывая язык. Она спрашивала про институт, он отвечал, запинаясь, но с каждым глотком становилось легче. Её халат — тёмно-зелёный, с мелкими цветами — чуть сполз с плеча, обнажая бледную кожу с россыпью веснушек и тонкую ключицу, покрытую лёгкой сеткой морщин. Её грудь, средняя, но тяжёлая, колыхалась под тканью при каждом движении, а пояс халата туго обхватывал мягкий живот, подчёркивая его округлость. Широкие бёдра растекались по стулу, и Роман невольно заметил, как её большая попа чуть приподнимает подол, когда она ёрзает. Её короткие каштановые волосы, чуть влажные после душа, блестели в свете лампы, а на шее покачивался кулон — маленький, но притягивающий взгляд к ложбинке между грудей.
Воздух в комнате стал густым, почти осязаемым. Её запах — ваниль, травяной чай и что-то терпкое, женское — смешивался с винным ароматом, и
Детское "приключение" жены 
