отбита. Даже прикоснования хватило бы, чтобы он закричал – а тут как дубинкой стукнули.
— Аууууф!
Брошенный назад взгляд подтвердил его опасения – склоняя голову то так, то сяк, кривляясь-примеряясь, лиловокожая непоседь разглядывала его разбитую попку. Её мясная колода склонялась над его беззащитным телом точно топор палача над приговорённым.
— Как мне тя ебать, как мне тя ебать? – Задумчиво пробурчала мелкая дренейка. – Ч`б такое мне с т’бой замутить, чел, м? О, точняк!
Воровка не пришла в движение - замелькала как послеобраз от быстрого движения. Замельтешила вокруг, и затяжки на руках и ногах юноши разом ослабели и раскрылись. Но он не успел обрадоваться внезапной свободе – или испугаться тем издевательствам, ради которых его отстегнули от станка.
После чего без сантиментов, пиетета или церемоний спихнула его на пол копытом. И не успел маг, в глазах которого зажглись звёзды, прийти в себя, как его уже волокли куда-то за ногу. Кое-как оклемался лишь когда его во всё той же бесцеремонной манере швырнули спиной на стол, разбросав карты. Поза получилась лишь чуть менее беззащитной, чем на станке.
Калеб попытался было если не вскочить, то хотя бы занять менее унизительное положение, но цепкая лапа лиловокожей не дала ему это сделать.
— Ахой, салаги! Йарр! – Прокричала дренейка, закрыв один глаз и оскалившись. На голове её незнамо как оказалась всамделишняя пиратская треуголка, правда мелкая. – Все на борт «Любовной Дырочки»! Право руля!
— Ааа! Стой! Оторвёшь! – Прокричал уже купечий сын.
А всё потому, что решившая сыграть в морского волка Оторва нашла свой штурвал. Даже два – её рука ухватила и хорошенько сжала магу его такую нежную и уязвимую мошонку. И слегка повернула – как раз-таки вправо – но и этого «слегла» хватило, чтоб у него глаза на лоб полезли.
— Ножки врозь, сухопутная крыса! И под коленки подхвати! – Продолжала кривляться рогатая непоседь. – Досмотр дырки делать будем, йарр! Лево руля!
И он снова вскрикивал – но повиновался. Стыд ярким румянцем украсил его щёки, когда волшебник задрал расставленные ноги, перехватывая их под коленями. Вот теперь его поза действительно была и беззащитнее, и унизительнее станочной.
— Молодец, сухопутный! Такими темпами дорастёшь палубу скрести, йарр! А теперь...
Вдруг, она смахнула с головы пиратскую шляпу. Её место занял наградной украшенный золотыми львами шлем офицера столичной стражи, в котором красовалась аккуратная дырка от пули. Не рассчитанный на рогатую дренейскую головушку, он сидел на Оторве как попало, едва цепляя макушку – дренейке приходилось придерживать его хвостом.
— Из Штормграда выезжает стража верховая! Раздвигай пошире ноги, щёлка меховая! – Пропела лыбящаяся воровка. – Отложим швабру на потом – справимся своими руками! Мирра, просьбочка...
Не успела она договорить, как улыбающаяся жрица уже прибегла к своим силам. И маг оказался вылечен-вычищен в мгновение ока – теперь он был полностью готов принимать «гостей».
Ну как готов: штрафные часы на то и были штрафными – его что Кальдера разогреть не удосужилась, что Оторва не собиралась. Считать же подготовкой меткий плевок прямиком в заднее колечко, наверное, наглости не хватало даже рогатым отморожицам. Если таковой и должен был кому-то помочь, этим «кем-то» явно не был Калеб.
И скоро это ему доходчиво продемонстрировали – Оторва в самом деле взялась «справляться своими руками», а вернее, пальцами. И если до раскрытия своих планов на его задницу дренейки были обманчиво нежными, а после – обильно пользовались смазкой и разрабатывали его дырку весьма методично, то лиловая бестия не делала ни того, ни другого. Просто её палец вдруг оказался в попке парня
Лихорадка