пассивная роль была не для неё. Язык Кальдеры и тут не оставался без дела, когда пробираясь в горло то волшебницы, то воровки, а когда надрачивая или трахая собственный член. Руки её гуляли по спинам партнёрш, покрывая небесную и лиловую кожи кровавыми отметинами, ноги переползли с плеч магички и сжали её бока, лицевые щупальца сплетались с чужими щупальцами, а хвост всё так же долбил задницу Оторвы – воительница отдавалась делу целиком, всем телом, от души подруг любила.
Конечно, такого безумного сношения краснокожая выдержать не могла. Всего через несколько минут с торжествующим демоническим рёвом она достигла пика, с силой сжав могучими ногами трахавшую её Изору. Из кончика её громадного чёрного члена, флагштоком смотревшего вверх, мимо губ отстранившей лицо магички брызнула тугая струя. Семя ударило в самый потолок, покрыв дерево плотным узором из белёсых линий и пятен, вернувшись вниз редкой белой капелью.
Следом за Кальдерой кончили её партнёрши. Издав протяжные стоны и изо всех сил сжав могучее тело воительницы, Изора и Оторва по самые соприкоснувшиеся яйца вошли в растянутую двойным проникновением задницу красной, чей рёв разбился на множество стонов-вскриков. Мощные струи семени ударили в недра эредаркиных потрохов, слегка надув её мускулистый живот. Затем, семя водопадом хлынуло на пол из щелей по краям соприкасающихся фаллосов, огромной лужей обтекая копыта дренеек.
Какое-то время они просто стояли без движения, обнимаясь. Пока, неторопливо и неохотно, не расцепились, вытащив из задницы обмякающие фаллосы, и не разошлись, тяжело дыша и улыбаясь.
Впрочем, лицо волшебницы недолго украшала улыбка. Вдруг, тяжёлая капля демоничкиного семени ударила её ровно по кончику аккуратного носа – она аж глаза скосила в недоумении, уставившись на украсившие нос белые разводы. А затем совсем другая эмоция загорелась в её небесно-голубых глазах, что возвелись горе, к украсившему потолок похабному узорчатому источнику этой капли. И имя этой эмоции было возмущение.
— Что заставляет свинью свинствовать в этом мире? – Поинтересовалась магичка, обращаясь будто бы сама к себе. – Некая незримая сущность бедлама или закон всемирного свинства, подобно длани высших сил парящий над миром? По крайней мере, истина лишь в том, что свинья будет создавать беспорядок всегда, не властная даже над собственной волей.
— Мля, от всегда на умняк выпадает перед тем, как нагадить. – Заметила лиловая, тихонично отходя в сторону от Кальдеры.
И не зря. Волшебница щёлкнула пальцам, и сила тяжести в комнате поменяла направление – но только для силачки. Та, ещё не отойди от неги, сковавшей тело после дикого оргазма, полетела на потолок кубарем, плюхнувшись в разводы собственного семени.
И краснокожая повиновалось – да ещё как! С завидной, достойной лучшего применения ретивостью она принялась вылизывать деревянную поверхность. Загребая длинным языком целые порции густой белой жидкости, она жадно сглатывала собственную сперму. Её гибкий орган танцевал по древесине, выскабливая белую массу из каждой щели и трещинки.
Неполной жалкой минуты хватило ей, чтобы дерево начало блестеть. И только когда последняя капелька спермы исчезла меж тонких алых губ, небеснокожая дренейка вернула притяжению нормальное направление. Эредарка вновь бухнулась – теперь уже на полагающуюся для такого поверхность – но её тренированному телу на такие удары было глубочайше начхать. Красная вскочила рывком, взмахнув своим массивным достоинством, и с довольным видом принялась разминаться.
А потом резко развернулась в сторону пленника, о котором все будто бы позабыли. Развернулась – и бросила взгляд столь резкий, злобный и голодный, что тот задрожал хуже осинового листа на шквальном ветру.
Ей надоело исполнять пассивную роль. Бездонные оранжевые колодцы похоти её глаз требовали отыграться
Правда такова,как всё начиналось...