Мечтательно протянула связанная дренейка, игриво раскачиваясь в путах.
— И верно. Прямо как в день нашего знакомства. – Согласилась Мирра. – Помнится, тогда мы тебя тоже наказывали.
Серокожая осклабилась.
— Наглая сучка тогда вздумала нас обчистить. – Почти прорычала она.
— Богатенький домик, чё. – С вызовом ответила лиловая, и взвизгнула. – АААЙИИ!
Стимула без зазрений совести пнула подругу по тугим шарам. Не сильно – чай дренейское копыто со всей силы никакие яйца не переживут – но чувствительно. У воровки аж предсемя выплеснулось на живот.
— Даааа... - Простонала воровка. – Вы трое наеблись и дрыхли. Окно не закрыли... АЙ!
Охотница схватила её тестикулы и несильно сжала, чуть помяв крепкими пальцами.
— Ооооох.... – Исторгла девчонка новый стон. – Библиотека, кладовые, лабы... Полный подвал волшебных побрякушек, мля... ИИИИ!
Хвост серой плетью прошёлся по тестикулам Оторвы – хлёстко так, со знанием дела.
— Ууууу... - Предсемя выплеснулось ей на живот особенно мощной порцией. – Нахапала полный мешок, мля, и наверх потопала... УУУХХХХХ!
Серокожая наотмашь зарядила по хозяйству подруги смачного шлепка.
— Но мы поймали тебя... – Сказал Изора.
Небеснокожая сделала шаг за правое плечо пленённой подруги. Схватив воровку за лицевые щупальца, она притянула её голову и накрыла губы смачным поцелуем.
— Связали тебя... - Продолжила Стимула.
Охотница шагнула Оторве за левое плечо и ухватилась за небольшой рожик. Задрав голову подруги, она принялась кусать тонкую лиловокожую шейку, заставив бойкую застонать.
— И наказали тебя. – Проворковала жрица, подытожив.
Она надвинулась на подругу хищной птицей, стремительно. Её полные груди прижались к плоским грудкам воровки так, что лиловый хуище последней оказался прижат между мягкими прелестями. Платиновокожая повела сиськами вверх-вниз, практически выдоив на них порцию предэякулята.
Горячее дыхание Мирры накрыло лицо подруги. Их глаза, разные цветом, но одинаковые страстью, встретились. А затем встретились не менее страстные рты. Поцелуй воровки и жрицы, горячий и полный нежности, длился не одну минуту
А та уже радостно чирикала, требуя сто кар на свою пятую точку. Три громадных конских члена смотрели снизу вверх на её тугую задницу. Никто воспользовался смазкой – вместо неё, обильное предсемя сизо-белыми шапками укутывало широкие концы.
А затем с попкой лиловокожей дренейки случилось такое, что ни в сказке, ни пером – и чего Калеб отчаянно надеялся не испытывать никогда. У него аж разбитое очко сжалось от увиденного.
— Да! Да! Да! ПожауйЙИИИ!
Бойкое чириканье оборвалось визгом, когда стоявшая перед воровкой платиновокожая до упора вкатила внутрь своё немаленькое достоинство. Она едва успела раскрыть рот и наклонить голову, ловя струю оторвиного оргазма.
— Даааа... Рвите... Рвите! Ой-ой-ойЙИИИИИ!
Томные стоны сменились ойканьем, стоило к жрице присоединиться волшебнице. Схватив подругу за рог, она вошла в ней таким же резким и глубоким движением. У той аж глаза закатились, а на плоском подтянутом животике выступил небольшой бугор.
— Дхааа... ОХ! УХ! АХ! УИИИИИИИ!!!
Калеб услышал это. Треск раздираемой плоти и визг Оторвы – дикий, истошный, но вместе с тем переполненный страстью. Схватив её за второй рог, Стимула с садистской неторопливостью протиснула своё неохватное хозяйство в недра воровкиных потрохов. Лиловый животик безобразной вспучился – под гладенькой кожей легко угадывались очертания двух членов.
Вывалив язык и закатив пустые, бессмысленные глаза так, что одни белки виднелись, с безумным от похоти лицом Оторва даже не задрожала – натурально забилась в судорогах. Было даже слышно, как скрипят и хрустят надрываемые суставы и натягиваются верёвки. Мощнейшая струя окатила Мирру от груди до рогов, ударив в потолок и рухнув вниз, заляпывая жрице волосы.
А потом троица ебыриц начала двигаться. Жопу лиловокожей буквально раздалбывали в три громаднейших хуя
ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ