– что ему ещё оставили? Не одну мучительную минуту терпел, чувствуя, будто его переполненные яйца вот-вот взорвутся. Терпел да подскакивал, пока охотница насаживала его на свой массивный член, а спереди жрица трахала краснокожую.
Наконец, сначала жрица, а затем охотница глубоко вбились в своих партнёров, заливая потроха семенем. Калеб аж от пола оторвался и засучил ногами, до упора насаженный на конский хер, пока семя дренейки лилось по его ногам от бёдер к подрагивающим пальчикам.
Только тогда Кальдера позволила парню кончить, вынув язык и пошире раскрыв рот, жадно ловя тугую струю из смеси густого семени серокожей и его собственной водянистой спермы. Закинув голову и повиснув на руках дипломатки и воровки, Калеб закричал на всю пристройку от облегчения.
С чавкающими хлопками, Мирра и Стимула вынули члены из своих партнёров, хлопнули друг друга в ладоши и рассмеялись.
— Фух! Всё-таки хорош наш малец. Уютная насадочка. – Заметила строгая серокожая дренейка. – Эй, малой, ты там спишь, что ли?
Машинально, он покачал головой – хотя её предположение было недалёким от истины. Им овладела послеоргазменная нега, и, если бы ему дали лечь, юноша вырубился бы мигом.
— Нет? Вот и славненько. А то Кальдеру нашу родненькую так и не ублажил как следует. Ей побольше вкусностей надо, а не одну жиденькую струю.
Не вполне понимая, о чём идёт речь, парень бросил взгляд вниз. Оттуда на него хищно глядела своим огненными глазами эредарская мужедева, как зверь, поджидавший в засаде добычу. И дичь была прямо перед ней – язык рогатой уже завис у входа в его опавший член, пританцовывая от нетерпения.
Запротестовать он просто не успел. Когда она вдруг выбросила язык вперёд, мигом найдя раздолбанное отверстие уретры, он сумел лишь громко завизжать, забившись в руках дренеек:
— ИИИИИИИ!!!
И на этот раз краснокожая пошла дальше. Единым рывком преодолев уретру, её язык рванул глубже, сквозь избитую простату в семявыводящие протоки – и дальше.
Калеб завыл от ощущений, которые не мог себе представить. В них смешивались боль и удовольствие, но и их затмевал неописуемый дискомфорт, что был даже хуже боли. То был терзающий сознание коктейль: пронзённая шершавым языком уретра горела огнём, нанизанная на него же простата пела от удовольствия, а уж что творилось в тонком, теперь безнадёжно растянутом тоннеле семявывода... Это место в принципе не должно было ощущаться, а уж тем более ТАК – Кальдера буквально протрахивала тонкий канал языком, с каждой фрикцией погружаясь всё глубже и глубже. И тот мерзкий факт, что в нём ещё осталось немало спермы серокожей, игравшей роль импровизированной смазки, в данный момент виделся магу благословением.
Чем глубже заходил её язык, тем более нестерпимыми становились ощущения. А будучи образованным человеком, Калеб достаточно разбирался в анатомии – знание, которое в данный момент не добавляло ему радости. Он не только чувствовал, но понимал, что именно творилось внутри его тела.
Протиснувшись через главный семенной канал правого яичка, язык краснокожей зазмеился из стороны в стороны. На его пути раскинулся кривой лабиринт более тонких каналов, и длинный орган потратил пару мучительных минут, растягивая их стенки. Пока, наконец, не пробрался в саму тестикулу.
Там, в святая святых мужской гордости Калеба, Кальдера исполнила языком такое, что вой парня перешёл в череду хрипов и стонов, а его глаза до одних белков закатились в череп. Тестикула внутри делилась на дольки, испещрённые лабиринтами проходов, что сходились к основанию органа, образуя сеть-перекрёсток. Сейчас всё это болезненно разбухло чужим семенем от неестественного соития, которым его «наградила» Стимула – оно то и было целью краснокожей.
Язык демоницы принялся скрести внутри яйца Калеба, собирая сладкий нектар
ИЗ ЖИЗНИ ТЕСАКОВ