красная, сладко стеная, вбивались в подругу с такой силой, что та сжималась меж ними гармошкой – её спина сгибалась и разгибалась по нескольку раз за секунду. Калеб готов был поклясться, что слышит похрустывание позвонков, и подивился, как мелкая дренейка могла это выдержать. Такая гибкость заставила бы нагу от зависти удавиться собственным хвостом.
Разгорячённые игривой охотой и развернувшемся перед ними действом, Изора и Мирра не стали дожидаться своей очереди. Ведь перед ними гуляли взад-вперёд такие аппетитные, крепкие задницы!
Задрав им хвосты, дипломатка и жрица вошли в охнувших подруг без лишних церемоний, разбившись на пары: небесная с красной и платиновая с серой. На какое-то время движения замедлились, пока все четверо подстраивались друг под друга, но новый ритм был найден очень быстро. Движения новопристроившихся самую чуточку, с рассчитанным интервалом не поспевали за движениями подруг. Когда Кальдера входила до упора, в неё уже устремлялся член Изоры; а стоило Стимуле полностью выйти из податливого горла лиловой, как Мирра собственной плотью мягко направляла её обратно. Так, движение не замирало ни на миг.
А пока их огромные конские фаллосы были заняты внизу, рогатые не забывали и о других способах доставить удовольствие. Щупальца плясали на лицах, массировались длинные ушки, уста и языка схлёстывались в страстной борьбе, хвосты помогали коитусу, надрачивая крепкие члены. Умелые руки изучали каждый дюйм гладкой кожи, мяли сиськи и скользили вниз, меж молотящих бёдер, чтобы приласкать друг дружке нежные шарики. Воздух звенел от шлепков потных тел, охов и стонов, страстных причмокиваний и хлюпающих звуков ебли.
Не забывали они и про воровку. Возбуждённые до болезненной полноты, конские причиндалы той торчали к потолку мясной оглоблей, почти вертикально, открывая доступ всем желающим. И желающих хватало – то одна, то другая дренейка отрывалась от своих занятий хоть чуточку, хоть рукой или хвостиком потеребить жаждущий ласки елдак.
Как и следовало ожидать, Кальдера заткнула за пояс их всех. Её язык, до того в три извива исследовавший глотку Изоры по самый желудок так, что горло пучилось, оторвался от своего занятия. Длинный отросток одел лиловый член Оторвы в плотную одёжку из влажных колец и заходил вверх-вниз, будто бабья вагина заскакала на члене. Доведя подругу до оргазма, эредарка не позволила её семени извергнуться, схватив языком за основание и с силой оттянув её яички.
— Неф уш, я фама ффё фофтану. – Проворчала силачка.
А затем, как уже было с Калебом и Стимулой, длинный-предлинный гибкий язычок эредарки пошёл гулять по внутренним покоям оторвиного хозяйства. Лиловокожая от таких ощущений забилась крупной дрожью и сбитым криком заорала сквозь член-кляп серокожей, терзавший её глотку.
Перед глазами Калеба развернулась самая настоящая оргия, какая не пришла бы к нему даже во влажных снах. Пятеро умелых и страстных любовниц-мужедев отдавались одна другой по полной программе, не ограничивая себя ни в чём. Вопреки всему пережитому, вопреки ненависти, страху и отвращению, которые внушали ему его пленительницы, он не мог не видеть в этом красоту. А его собственный истерзанный член не мог не прийти в движение, твердея на глазах. Чужая страсть, столь чистая и величественная, оказалась ужасно заразной.
Меж тем, дренейки достигли кульминации. В четыре тела сжав беднягу-Оторву так, что её спина чуть только вдвое не сложилась, они залили её и друг друга прямо-таки королевской порцией семени. Заполняемая с двух сторон, воровка даже чуть надулась посерёдке, ненадолго, пока вытащенные с влажными хлопками члены не открыли сперме путь наружу.
А когда кальдерин язык соизволил наконец покинуть причиндалы подруги, из широкой лиловой залупы забил белый фонтан. Он ударил в сведённые и опутанные конечности воровки и разлетелся
случай в гостинице.