– она вся двигалась будто в танце, каждой частичкой тела, не способная стоять ровно ни секунды. Хвост её так и вовсе мотался из стороны в сторону помелом – того и гляди хлестнёт зазевавшегося посетителя или со стола чего сметёт.
Эта манера придавала особенную миловидность и без того милой девушке. Личико её озорное играло шаловливой улыбкой – кругленькое, мягенькое и глазастенькое, ребяческое. Глазки её большие и наглые-пренаглые двумя аквамаринами стреляли по сторонам – где бы чего сделать, какую суету навести, с кем поиграть? Каштановые волосы ниже плеч висят – шелковистые, да неухоженные: одна только чёлка подстрижена, но и та без особого тщания – явно своими силами да без помощи зеркала. Из волос четыре тычка топорщатся – ушки острые, что пряли туда-сюда, прислушиваясь, да рожки недлинные да небольшие, торчавшие назад и вверх с небольшим изгибом.
Одета она была просто, если не сказать простецки – льняная рубаха с короткими рукавами да шорты просторные. Но не без украшений – висели тут и там, незнамо как не звеня друг о дружку, связки монет да безделушек всяких – не то трофеи, не то сувениры, не то что-то ещё. Щупальца на лице тоже не остались без украшений – надеты на них были в изобилии всякие кольца да перстни, один на другой ни в чём непохожие. А довершал всё широкий кушак с парой большущих ножей и парой дюжин поменьше – видать метательных – а также многотрубной пан-флейтой, украшенной чьими-то резными рогатыми головами.
Калеб не шибко сомневался в том, к какому роду деятельности относилась данная дренейка. Да она в этом разбойном городишке своей выглядела!
— Туча-ебуча! У тя кто юмор спиздил? – Капризно поинтересовалась воровка.
— Небось ты и спиздила! – Громоподобно рыкнули в ответ откуда-то сзади. – Кто моё пойло вчера тайком вылакал, а, Плоская? Давно не пороли?
— Та давнЕЙ!
Попытка худышки дерзить закончилась прикушенным языком. Длинный и крепкий красный хвост ударил из-за спин её подруг скорпионьим жалом и заехал ей прямо в подбородок. И пока лиловокожая хваталась за лицо, обиженно бурча, вперед, расталкивая остальных, вышла четвёртая дренейка.
По правде говоря, Калеб увидел её издали. Уж больно велика была она сама, и уж больно высоко сидели огромные, завитые на концах рога. Они надвигались сзади, торча над её подругами подобно мачтам корабля на горизонте. А когда их хозяйка вышла вперёд, маг потерял дар речи, а душа его устремилась в пятки. И не будь он так перепуган, сверкал бы этими самыми пятками до самого Антерпа, бегом по дну моря.
Ибо дренейкой она была лишь на первый взгляд. И более чем заслуживала те нелицеприятные эпитеты, которыми её наградили местные. То была эредарка, демон Пылающего Легиона, воительница с красной как кровь кожей. И одного вида её было достаточно, чтобы обратить в бегство даже записных смельчаков.
В отличие от остальных, она не стала останавливаться, и от поступи её тяжёлой, как у голема, содрогался пол. Сложенная на зависть любому даже не орку – минотавру, косой сажени в плечах, она была на голову выше даже своей атлетичной подруги-охотницы. Эта зримая сила жила и в её движениях, придавала им какую-то особенную, почти звериную целеустремлённость. Даже хвост её был толще и сильнее, чем у подруг; он подметал воздух столь размашисто и тяжело, что казалось – задень она им кого-то, бедолагу переломает как от удара дубины огра. Рога же её – две пары: огромная, завитая на концах, и под ней поменьше, острая и узкая, как ножи – короной сидели на голове, заставляя демоницу казаться ещё выше.
Упоительное наслаждение