Надо! Говорить! С хозяйкой! – Слово – удар, выкрик – замах. – Стимми! Сраная! Ты! Свинья!?
Но у той больше не хватало концентрации даже на то, чтобы как следует похрюкать. Ответ выходил столь нечленораздельно, что даже зверь постыдился бы.
— Хрхюииии! Хирюююю! Рииихюрии!
Бирюза её радужек полностью закатилась в череп, оставив лишь более светлую бирюзу белка. Язык выпал и повис соплёй, а слюна свободно стекала на софу. Тело больше не пыталось двигаться навстречу или прочь, только дёргалось в конвульсиях, раня себя о шипы – и возможно, крепко державшие его цепи теперь помогали серокожей не переломать себя судорогами. А член её буквально истекал предэякулятом, дёргаясь в предвкушении скорой разрядки.
— Да! Да блядь! Вот так! Сучья! Свиная! Проблядь! Должна! Знать! Своё! Местооооо!
Изора взревела, потерялась в своём страстном раже и потеряла разумный облик. На оскаленных по-звериному губах выступила пена, движения сделались резкими, даже рваными, как у одержимого злым духом. Концентрация канула в лету, а с ней и заклинания. Особенно сильный замах не встретил должной преграды, когда колотушка просто рассеялась вместе с огоньками. Вместо удара по хозяйству подруги, магичка чиркнула рукой по её заднице и едва не потеряла равновесие. А магия её продолжала разрушаться – гасли огоньки, лопались и слабели цепи да сбивался с темпа вепрь, тускнея и развеиваясь на глазах.
Но ей было плевать. Когда магия окончательно рассеялась, небеснокожая накинулась на подругу зверем, и ухватив за рога, нетерпеливо овладела. Перевозбуждённая, с громким звериным стоном Изора достигла кульминации всего в несколько быстрых, глубоких движений – и точно так же, под ней излилась Стимула, заляпав только отчищенный диван. Магичка осела на серокожую, обнимая и лаская, и трясь щекой о широкую крепкую спину.
Звуки их страсти сменило тяжёлое, хриплое, перемежаемое слабыми стонами дыхание. Обе дренейки, потные, измазанные семенем, слюнявые, одуревшие, какое-то время были не в силах двигаться. Стимула даже не стояла на четвереньках – она просто рухнула коленями на пол, лицом на софу, куль кулём, как и подруга на её спине.
— Мало. – Сказала вдруг небеснокожая.
Невзирая на видимое утомление и недавнюю победу страсти над разумом, её голос звучал на удивление чётко. Впрочем, ещё более измученная подруга от неё в этом нисколько не отставала.
— Мало. – Согласилась Стимула.
Волшебница на её спине чуть оживилась, и серокожая вскоре почувствовала, как та покрывает её нежными поцелуями.
— Ещё? – Спросила одна.
— Ещё. – Согласилась вторая.
— ДА, БЛЯДЬ! – Вклинилась третья, заставив первых двух на минутку отвлечься от своих дел.
Пока они доводили друг дружку до седьмого неба, рядом тот же путь проделала и пара их подруг. Дойдя до скорости, какой позавидовала бы швейная машинка, воровка кончила-таки с громким криком. Краснокожая же, что, казалась, вот-вот укоренится от долгого стояния, явно финишировала чуть раньше, и теперь сдрачивала остатки спермы под завершающими толчками подруги. Вся её спина превратилась в узор из кровавых укусов – и хоть красная кровь не слишком выделялась на красной коже, натекло её столько, что она сбегала к низу спины точно надетый задом-наперёд алый фартук.
— Вижу, времени вы не теряли. – Заметила магичка.
— Ты за кого меня держишь? – Осклабилась Кальдера. – Моя кровь горячее магмы! Не умею я стоять без дела.
— Ты ща тока и делала, шо стояла, ёпта. – Ехидно заметила Оторва, покусывая красное ушко.
Эредарка в ответ на замечание щёлкнула не глядя щёлкнула подругу по носу. И резко отклячила зад – да с такой силой, что лиловая вылетела пробкой и покатилась по полу, довольно хихикая.
Впрочем, синяя с серой этого уже не замечали. Заветное слово «ещё»
Знакомая брата