фонов её кожи, сбегали вниз, переваливая через крупные ключицы дренейки – всё её поджарое тело будто в алые кружева одели.
Подруга-волшебница подошла к ней и принялась по-животному, в столь несвойственной своему благородству манере, слизывать красные ручейки да зализывать раны.
— Вкусненько, да? – Поинтересовалась серокожая.
— Ты всегда вкусненькая. – Промурчала магичка в ответ. – Но тебе не кажется, что мы что-то упускаем?
Охотница посмотрела на подругу с непониманием. Но то быстро развеялось, стоило ей разглядеть жест последней – вытянутую в указующем жесте руку.
Вытянутую в сторону выгвозданного её спермой дивана.
— Ааааа... - Протянула она понимающе. – Ааааааааа! Вот же ж блин горелый! И что нам...
Её вопрос потонул во взгляде небесных глаз Изоры, на лице которой шире широкого расплывалась гадкая улыбочка. Она, и выражение глаз, безо всякий ненужных в моменте слов подсказали Стимуле, кто именно будет убирать этот развратницкий бардак.
Щелчок пальцев волшебницы, и десятки шипастых цепей явились из воздуха, чтобы спеленать серокожую дренейку. С жёстко сведенными за спиной локоть к локтю руками, с оплетёнными цепями и раздвинутыми ногами, с хвостом, которые цепи оплели и отвели в сторону, она мигом оказалась настолько беззащитной, насколько только можно. А магия уже тащила её к софе, прогибая спину, опуская лицо навстречу грязи и позору.
Изора макнула её прямо в самый центр залившей кожу дивану лужи. Возбуждённая унижением подруги, она принялась надрачивать своё хозяйство. Та же, в свою очередь, снова приняла роль послушного питомцы, и уже жадно хлебала собственную сперму – ещё более стылую. Простояв на диване какое-то время, она стала как холодный, мерзкий, пахучий студень. И Стимула буквально жрала его, жадно заглатывала ставшие мерзкими выделения своего же тела, грязнее свиньи и покорнее собаки.
— Да, дааа! – Сказала волшебница, руки которой гуляли, лаская, по её телу. – Вот так, Стимми, грязная ты вульгарная свинья! Жри «похлёбку» в три горла да похрюкивай, ссссука!
То были настоящие свиные, животные звуки. И дабы грязно протекающее действо приобрело ещё более животный характер, уже откровенно дрочащая на происходящее Изора щёлкнула пальцами свободной руки ещё раз.
Когда знакомый уже вепрь материализовал свои массивные волшебные телеса за спиной Стимулы, та не выказала страха или протеста. Напротив – бросив за спину похотливый взгляд, она попыталась посильнее отклячить крепкую подтянутую задницу – насколько цепи позволяли.
— Хо-хо! Да тебя даже принуждать не надо! – Воскликнула довольная Изора. – Что же, послушная скотина – лучшая скотина, не так ли? Н-но, кабанище, пошёл!
Хлестнув вепря по крупу, она отправила его вперёд, к беззащитной серой заднице впереди. Тот, подчиняясь не театральному жесту, но самому импульсу её мысли, двинулся с исполнительностью, присущей лишь порождениям магии да автоматонам. Дабы не превратить софу в обломки, весь свой вес кабан поставил на исполосованную спину охотницы.
Та охнула и захрипела, пуская пузыри в разлитой по дивану сперме. Воздух из её лёгких, как это недавно было с Кальдерой, быстро улетучился – сначала от слитного удара копыт, а затем и от глубочайшего проникновения под беспомощно скованный хвост.
Вепрь взялся за дело с безжалостным, ранящим напором. Сковавшие тело Стимулы цепи скорее выступали клеткой – недвижимые, они глубоко впивались в её плоть с каждой фрикцией вепря – а те были ой какими частыми! Серая кожа вскоре покрылась новыми красными отметинами, заалела свежими мелкими ручейками крови, что обмарали пол и софу наряду с семенем. Последнее, тем временем, несмотря на тяжесть
Хороший доктор