Боги и демоны, какими же чудовищными размерами она обладала! А ведь среди рогатой банды Изора была наименее одарённой в этой сфере! Сейчас, охватывая и надрачивая её член, он сумел правильно оценить его непомерные габариты. Действительно, то была настоящая колонна из плоти и крови – что-то, что юный волшебник раньше просто не мог представить растущим на человекоподобном существе. Столько абсурдно, триумфально, доминирующе огромным было достоинство мужедевы, что на его фоне он – полный, как ему всегда казалось, мужских сил молодой парень! – в самом деле казался девчонкой.
В попытке хоть немного отвлечься от безрадостной действительности, Калеб закрыл глаза. Это ему почти не мешало - ориентироваться в складках и бугорках горячей плоти можно было буквально наощупь. Что он и делал, двигая руками, целуя и облизывая – пока, наконец, закрытые глаза всё-таки не подвели его.
Вдруг, его язык куда-то провалился. В тот же миг он почувствовал на его кончик что-то жидковатое и очень горячее. Но самое главное – имевшее самый мерзкий вкус, какой ему только доводилось пробовать. Горьковатый, солёный и ещё... какой-то. В нём бы что-то, что юнец не мог описать – да и не хотел описывать – но что, тем не менее, узнавала какая-то его животная, инстинктивная часть. Что-то такое, от чего само его мужское естество в панике взбунтовалось, бросая тело назад, с криком:
— Фууууу!
Его движения были слишком резкими. Он не удержал равновесие и рухнул чуть на бок, почти навзничь – прямо шариками на огонёк.
И забарахтался так, как не барахтался ни разу в жизни. Даже когда наставники школы волшебства на одном из уроков физического развития не нашли ничего лучше, чем бросить его, тогда ещё не умеющего плавать, в воду, его движения не имели столь отчаянной природы. Скорее напротив – так билась бы выброшенная из воды рыба, будь у неё конечности: дикие, сбивающие локти и колени в кровь брыкания, похожие не на попытки избежать опасности, но на приступ душевной болезни. И такой же дикий больше от страха, чем от боли, крик.
Этот крик оборвался, когда Изора без лишних затей пнула его под дых. Да и с такой неожиданной для её профессии силой, что в глазах Калеба потемнело, а уши будто ватой заложило. Несколько секунд он не слышал ничего, кроме стука крови в ушах, а затем сквозь эту «вату» он услышал злой, недовольный голос дренейки:
—.. .совсем обнаглел?! До чего же ты бесполезная бестолочь! Маг – ха! Если нынче школы принимают таких, как ты, скоро в этом мире останутся только ярмарочные фокусники. Ничего нет: ни достоинства, ни мозгов, ни дисциплины – полный ноль! Совершенная, абсолютная бездарность! Даже в членогрейки не годишься!...
Вроде, она ещё что-то говорила. Вроде, к ней присоединялись и подруги. Но Калеба магичка в не-магической манере приложила так, что восприятие его пульсировало вместе с болью в обожжённой мошонке и отбитом животе. Хоть огонь от яиц убрала – и то спасибо.
Вдруг, в уже знакомой ему и ненавидимой манере, боль ушла, забрав с собой и помрачение ума. Всё стало кристально ясным – каждый звук, ощущение твёрдых, чуть измазанных каплями спермы досок под кожей, картинка вокруг.
Изора стояла над ним, уперев руки в боки, злая, как демон Легиона. Хер её кропил магу ноги предэякулятом, подёргиваясь в требовательном, недовольном нетерпении. Чуть поодаль троица из серой, красной и лиловой дренеек разнузданно любили друг друга, стеная на три голоса. Рядом с ними, бросая через плечо взгляд светящихся целебной магией глаз, на мага смотрела Мирра – недобро
Забавно