её слова были претворены в жизнь незамедлительно и с величайшим рвением.
— Ну-ка, не дёргайся. – Сказала воительница, сграбастывая воровку. А та и не противилась никак, лишь послушно позволила подруге распоряжаться собой.
В кальдериных ручищах худенькое тельце было как пушинка. Под кокетливый визг Оторвы, силачка рывком развернула её головой вниз – получилась стоячая поза, в которой красная поддерживала подругу на руках. Теперь два большущих конских члена мужедев болтались друг у дружки прямо перед глазами, покачивая окольцованными головками.
— С огнём играешшшь, мелюзга! Ох и достанется тебе сегодня!
— Достанется! Кое-что сладенькое...
С этими словами лиловая раскрыла свой болтливый ротик во всю ширину и наполовину заглотнула чёрный член подруги. Та позволила себе млеть, постанывая, несколько секунд, прежде чем оказать бойкой воровке обратную услугу. Две рогатых мужедевы принялись водить головами взад-вперёд, жадно насасывая члены друг дружки. Помещение наполнили пошлые причмокивающие звуки, с которыми сладкая парочка обсасывала широкие залупы.
Оторва взвизгнула сквозь кляп конского хера, когда проворный язычок воительницы проскользнул внутрь её достоинства. Балдея от ощущений, она начала бежать кверху тормашками, мельтеша копытами в воздухе.
Серокожая подошла к эредарке, без церемоний задрала той хвост и вошла внутрь. И к какофонии орального сношения добавились её охи и упругие шлепки яиц о яйца.
Стимула страстно расцеловала затылок подруги, а после и вовсе покрыла его игривыми укусами. Щупальца, что обрамляли её строгое лицо, метнулись и поймали щупальца эредарки, что принялась постанывать сквозь член Оторвы. Гибкие чувствительные отростки обоих мужедев принялись бороться друг с дружкой, подрагивая от возбуждения. Глаза их были прикрыты – всё их внимание уделялось ублажению своей и чужой плоти.
В стороне от теперь уже трио любовниц стояла их старшая подруга. Пожирая троицу глазами, она мяла свои огромные груди и лениво, томно водила рукой по члену. Тот распрямился, встал колонной, колодой мяса, и с кончика его, набухая, срывались обильные белые капли.
И только Изоре не нашлось место на этом празднике жизни. Не желая ни пристраиваться четвёртой, ни удовлетворяться созерцанием, она, тем не менее, сама была полна желания. Грубость Кальдеры, проникновение шершавого языка, и та грязь, которую она сама творила с подругой, её сильно распалили.
Но волшебница не зря распекала Калеба за нехватку дисциплины. Закрыв глаза и расслабив тело, она принялась дышать в размеренной манере, и эта практика быстро показала свою эффективность – усилием воли беря под контроль своё тело, она обуздывала пламя похоти. Несмотря на сладострастную какофонию протекающей рядом оргии, конское достоинство магички медленно опало. Даже лицо её приобрело какое-то абсолютное, немыслимое в такой обстановке спокойствие.
Не будь Калеб так погружён в пучину страдания, он бы наверняка придал этому значение. Узнал бы распространённую технику медитации, практикуемую многими волшебниками и иными мастерами мистических наук, знакомую и ему. И задался вопросом о том, что могла задумать рогатая мучительница.
Отойдя в угол пристройки, Изора грациозно опустилась на софу, широко и даже требовательно расставив ноги. Из этой недвусмысленной позы она и поманила Калеба.
— Доходяга! Ползи сюда. Пора найти твоему бестолковому ротику должное применение.
Но доходяга на требования двигаться никак не отреагировал. Лёжа калачиком, плотно зажмурившись, он не то спал, не то ушёл в себя. Куда-то подальше от окружающего кошмара из чужой похоти, конских фаллосов и рвущей боли в заднице.
— Эй! Ты там уснул, что ли?! – Возмутилась Изора. – Тебе кто-то разрешал?!
Волшебница сердито дёрнула рукой, будто подгребая что-то. В ту же секунду,
как я начал сосать