— Я совсем-совсем не такой... - прошептал Стасик и локти его медленно поехали в стороны, отчего зад оттопырился еще круче, упершись в довольную таким раскладом лапу Розенбома.
— То, что "не такой" - это ведь легко проверяется...
— Как? - обернулся Стасик, забыв про свои наливные щечки.
— По тугости, - улыбнулся Розенбом, приобнимая его и просовывая руку в карман кожаной куртки.
Ноготь большого пальца чувствительно царапнул задний проход, Стасик рефлекторно сжал попку, отчего боль стала еще сильней, Стастик айайайкнул и вывинтился из розенбомовых объятий, дернувшись, как карась, соскочивший с крючка.
— Всё-всё-всё, - скользя по парапету взволнованной попой, запричитал Стасик, - пошутил я, пошутил, денежки я верну, это совсем ведь ничего страшного, правда?..
Он бултыхнулся в сторону от набережной, к огням - там маячили прохожие и откровенный разговор вперемешку со щупаньем вряд ли мог быть продолжен, но Розенбом несколькими молодецкими шагами подрезал его и вновь прижал к еще не остывшему от вечернего солнца граниту.
— Реально первый раз, да? - с сочувственным интересом спросил он.
— Да, - прошептал Стасик, схлопывая реснички, - простите, мне домой уже надо...
— Даже сам себя в попку никогда не тешил?.. - Розенбом магнитил Стасика взглядом, но тот, учащенно моргая, решил вдруг изучить свои кроссовки.
— Не тешил, - повторил за ним Стасик, наконец подняв глаза и даже чуть улыбнувшись этому олдскульному словцу, - Зачем мне это? Я вообще девочек люблю...
— Дак я тоже по бабам, - подхватил Розенбом и приобнял Стасика за плечо, - Тебе какие нравятся - сисястые и жопастые?
— Си...сястые, - выдавил Стасик и окончательно зарделся.
— А мне... - прохрипел Розенбом, приобнимая Стасика всё ухватистей и Стасик уже приготовился выслушать тираду о привлекательности жопастых баб, но мысль Розенбома неожиданно свернула вбок - а мне даже нравится, что ты такой... стыдливенький. На девок, значит, спустил все денежки, а теперь на мели? Так-то ты не такой, но тут уж больно выгодное предложение?
Стасик мелко закивал, чувствуя не вполне понятное облегчение.
— Девки - они кого хошь доведут до цугундера, - прямо в ушко Стасику пропел Розенбом, - У родителей просить западло - ты же правильный мужик, добытчик...
Стасик с благодарностью посмотрел на моряка, продолжая согласно кивать.
— А тут можно честно заработать... Просто непривычно немного, верно?
Стасик вздохнул и снова отвел глаза.
— Да и я, дуремар, сразу как шлюху портовую стал тебя мацать, не смог удержаться... - рука Розенбома сползла со стасикова плеча и, аккуратно скользнув по бочку, нырнула в карман куртки, - а всё почему, знаешь?
— Почему?.. - шепнул Стасик.
— Слишком уж сладкая у тебя популька...
Это детское слово прозвучало уже во второй раз. Первый раз оно будто царапнуло воздух своей неуместностью в разговоре двух мужчин, но сейчас Стасик принял его, принял даже с благодарностью - хотя девушки, бывало, и именовали части его тела разными умильными словечками, но Стасик улавливал в этом оттенок иронии, который всё портил. Розенбом же говорил от души, искренне кайфуя... даже восхищаясь. Стасик смежил ресницы. Подушечка пальца Розенбома завибрировала на его дырке, размазывая по ней что-то скользкое. Моряк не спешил - он спокойно намурлыкивал какую-то неизвестную мелодию и едва заметно работал рукой. Перед внутренним взором Стасика вдруг всплыл дачный августовский вечер - низкое медовое солнце, он сидит у окошка, а залетевший в комнату дурак-молылек еле слышно бьется лимонными крылышками в треснувшее стекло. В воздухе разлито теплое
Кусочек из жизни