крутящейся, как вертолёт, задницей, она прижала его ею к стенке и... Эрик, не найдя других слов, употребил выражение "она просто выебала мне лицо". Через несколько минут этой постыднейшей практики оба они кончили, не раздеваясь - Милена, воя, как волчица, а Эрик, задыхаясь между трясущихся булок от счастья, схватив сквозь штанишки свой обрезанный болт. В заключение Эрик добавил, что теперь аромат лавандового мыла вызывает у него стояк, так как именно его, вперемешку с легким естественным запахом, источала божественная миленина промежность.
Стасик, увы, не попадал ни в одну из этих категорий - он не был ни дерзким-резким, ни многомудрым ботаном, так что ему оставалось лишь вожделеть Милену, ни на что не рассчитывая. Она нередко снилась ему в самых откровенных снах, причем в них Стасик пребывал скорее в роли Эрика, чем Рустема - его сладко использовали. Проснувшись, Стасик сперва для порядка немного возмущался столь немужественным образом себя, подсунутым ему сновидением, однако тут же, чтобы не растерять драгоценную взволнованность, хватал свой писюн и, извиваясь на скомканной простыне, выдрачивал его - бывало что и не по разу.
Всезнающий озабот Егор как-то шепнул ему, что запалил Милену в одном эротическом видеочате - она была в полумаске и сексуальнейших чулках в крупную черную сетку. Стасик долго пытался отлавливать там её появление и однажды ему даже повезло - Gabrielita появилась, извиваясь всем телом, однако её тут же утащили в дорогостоящий приватный чат, так что Стасику пришлось мрачно наяривать на оставшуюся превьюшку. Впрочем, гарантии в том, что это не было очередное помрачение, дать было нельзя.
* * *
Розенбом хмелел и становился всё развязней, причем сложно было понять, что его пьянит больше - ром, возможность щупать Стасиковы прелести или воспоминания.
— Трахнул я его тогда так, что искры из глаз посыпались, - продолжил он, хрипло цедя слова, - я по пьянке вообще берега иногда теряю, да и помоложе ведь был... Просто зажал как сучку и отчекрыжил раком, сам был не свой, без смазки, на харчке, хорошо, хоть гандон впопыхах успел натянуть! Знаешь, как бывает - поначалу мнешься, нервничаешь - ну еще бы, тут-то дело особое, а потом будто щёлкает что-то - и нет больше удержу, кидаешься, засаживаешь и дерёшь, пока не укончаешься всласть. И вот, помню, брызнул я, и тут словно затмение схлынуло, протрезвел даже - думаю, что ж я, червь гальюнный, наделал, - он-то как там вообще, малышок-то мой попастенький?.. А он стоит рачком, и чётенько так стоит, профессионально, личиком в люлю уткнулся, поворачивает вдруг мордашонку свою, улыбается так благодарно, будто я его озолотил и шепчет: "та-а-ащ старпом... задание выполнено, немножко раньше вас успел, виноват." Пригляделся - а под ним уже лужица...
...Больше всего Стасик сейчас хотел, чтобы Милена не заметила его, она и вправду поначалу была слишком увлечена своим кавалером, который вёл себя без никакого стеснения, мацая её и спереди, и сзади, благо одета она была так, будто собиралась после ужина отдаться ему прямо тут же, на столе. Милена изучала меню, чуть наиграно хохотала, когда её спутник что-то горячо шептал ей на ушко, и, кажется, чувствовала себя абсолютной королевой вечера.
Стасик не слышал, о чем они говорили, да и силуэты их размывал полумрак, однако пошлое воображение его дорисовывало картинку и дописывало аудиодорожку:
— Сегодня за ночь я отдеру тебя не меньше пяти раз, моя сладкожопая бразильская сучечка, - якобы шептал ей с неясным акцентом брюнет, - все твои дырки будут захлёбываться спермаком, как ты любишь...
— Только такие самцы, как ты, и способны меня удовлетворить, -
Развратная гинекология. Часть 3