уже звучали первые споры, звенела музыка, тянули песни, а пьяные голоса зло выспрашивали об уважении. Затем какофония толпы лопнула животными звуками будто нарыв гноем – в ней рычали, ворочались, били. Перекрывая всех, вплетались в общий гомон довольные взвизги Оторвы и её не менее довольный голосок:
— Въеби ему! Накерни дрыща, кабаняра! Справа хуярь! По ебалу, нна! Да, бля! Ебашь! Ебашь!
Маг скривился румяным от выпитого лицом в выражении крайнего скепсиса.
— А это т-точно покой? – Осторожно поинтересовался он. Слова давались ему уже с некоторым трудом. – Да и п-природа какая-то... Мрачная? Н-нечисть водится ещё...
Охотница ухмыльнулась с каким-то мрачноватым удовлетворением.
— Дело привычки, малец! Поживи тут с моё – и не к такому приспособишься. Да и к избе моей чудища не ходят – не дураки. – Отрезала рогатая строго. Тут она вдруг оживилась, будто вспомнив о чём-то. – Кстати о птичках-корешках – ты как, малец? Может заглянешь?
Удивлённый, Калеб даже проморгался. Он точно правильно её расслышал? Или выпивка уже и до ушей добралась?
— Я бла-благодарен вам, но... - Начал он неуверенно.
Его прервали посреди предложения. Пьяненьким, капризненьким, нагленьким голоском лиловой.
— Не жмись, челибос! Ух! – Судя по звукам, теперь она принимала в драке самое активное участие. - На нах, ёпта! Т’куда подёшь? Бабос спиздили, кучер-хуючер упиздо-ОХ Ё!
В толпе раздался треск дерева, дренейкин визг и чей-то триумфальный вопль. Оторву выбили из толпы, и она прокатилась по полу колобком, звеня побрякушками на одежде, пока рога не нашли какую-то щель в половицах. И не застряли, мгновенно развернув плашмя этот лиловый «колобок» – одним высшим силам ведомо, как у их хозяйки выдержала шея.
Впрочем, воровку, кажется, не было способно смутить вообще ничего. Она не вскочила – перетекла в стоячее положение с ловкостью змеи и пластикой ртутной капли. Миг – она вонзает себя в толпу посетителей с задорным визгом.
— Нууу... Наверное? – Сказал Калеб, колеблясь, и пригубил ещё немного вина.
Неловко было ему соглашаться – слишком путанными и противоречивыми были обуревающие его чувства, и алкоголь нисколечко не помогал их упорядочить. С одной стороны, жутко не хотелось чувствовать себя в ещё большем долгу перед своими спасительницами, когда ты и так им задолжал дальше некуда. С другой, где-то на границе сознания мышью скреблась опаска – всё-таки только встретились, а тут сразу приглашение! С ней спорил здравый смысл – ну зачем такой компании из дренеек явно высокого пошиба вредить случайному путнику вроде него? Мысли же с третьей стороны постоянно возвращались к прелестям рогатых дам, отзываясь приятным теплом пониже пояса.
Ну а с четвёртой, парень не мог не признать, что в словах Оторвы, хоть и грубых, было слишком много смысла. Он остался без денег и транспорта у чёрта на рогах, не имея ни малейшего представления о том, как ему выбраться в более цивилизованные края. Никакое количество выпитого, кроме несовместимых с жизнью доз, не могло отбить это понимание.
— Мы тебя, конечно, не насилуем, дорогой. – Улыбнулась ему волшебница. В глазах её мелькнула какая-то искорка, Калебом, впрочем, незамеченная. Его отвлекла окутанная магией бутылка вина, которой она подлила ему новую порцию. – Но наша неугомонница права: ты лишился и транспорта, и средств для поиска замены – совершенно незавидная участь, особенно в таких краях. К тому же, что-то подсказывает мне, что ты едва ли знаком с нашей породой – а опыт и знания для мага бесценны, не так ли? Поверь, нам есть что обсудить – по крайней мере, как практикантам тайных наук. – Её голос понизился до шёпота, что прошёлся приятными мурашками
Моя молодая тётя.