юнце. А к его анусу, безнадёжно растянутому треугольником хуёв, уже пристраивалась четвёртая садистка.
— Не помешаю? – С издёвкой заметила серая.
И тут же вогнала хер следом за подругами, превратив вопли мага в хрип. Теперь его потроха шатром натянулись на четыре конских члена, а зад превратился в почти что квадратную дыру. В них будто горел пожар, и каждая фрикция была порывом ветра, раздувавшим пламя боли. Живот его разбух, и вот уже под кожей угадывались не только сами члены, но и венчавшие их мясные шляпки залуп. Они то появлялись, то исчезали в хаотичном ритме, в какой-то жуткой пародии на морские волны.
Измученный, он не заметил Кальдеру, пока не стало слишком поздно. Подобно воровке-подруге, она вошла в него без лишних слов – а он даже захрипеть не сумел. Ощущения были настолько кошмарным, настолько жгучими, что дар речи на время покинул юношу, которого драли в пять огромных конских членов. В хаосе их движений живот Калеба бурлил множеством бугров – а ощущался так, будто в нём взаправду закипал металл. Дренейки двигались без ритма и порядка, больше трясь друг от друга, чем трахая свою жертву.
Вновь явив свою натуру, рогатые сношали его дико, по-животному торопясь набить членами уютную дырку. Трахая парня, они рычали, стонали и ухали, как стая зверей – такие звуки даже опытного охотника заставили бы драпать что есть мочи. Их ведомые похотью руки хватали его тело тисками, рты оставляли болезненные засосы, зубы и ногти впивались в кожу до крови, которая исчезала на горячих язык. Кальдера своим длинным, демонским языком и вовсе повторила с магом все те страшные фокусы, подарив трущимся о простату подругам дополнительную стимуляцию.
В какой-то момент звериный напор перевесил выработанную годами выносливость. Издав какофонию рыков, дренейки излились в юнца потоком. Белая масса заполнила толстую кишку и рванула вверх, заставляя живот набухать на глазах. Маг почувствовал тошноту, но в этот раз был избавлен от унизительного выблёвывания чужого семени. Слишком широко были распахнуты его нижние ворота и слишком много свободного место оставалось рядом с членами мужедев. Вместо того, чтобы выйти ртом, семя водопадом хлынуло на землю, марая траву и копыта дренеек.
Какое-то время они просто висели на нём, от чего верёвка мучительно впивалась в ноги. Дренейки тяжело дышали, наконец отдав магу свою страсть во всей полноте, а их гибкие хвосты с вялой, уставшей нежностью ласкали подругам бёдра и яйца. Прохладный ветерок уносил прочь горячий пар их дыхания – уже совсем засмеркалось, и солнце едва касалось верхушек деревьев. Прохлада гасила зуд искусанной и исцарапанной, покрытой паутиной кровавых отметин кожи юнца. Горячие губы дренеек ещё лениво исследовали, а зубки едва покусывали его лицо и шею. Даже язык Кальдеры покинул недра его хозяйства и теперь лишь несильно сдавливал купеческому сыну яички.
Медленно, одна за другой рогатые насильницы покинули его зад. Проклятая магия Мирры будь неладна, но отверстие вернулось в изначальное состояние. Так быстро, будто члены вынимали не из чьей-то задницы, но доставали из воды, гладь которой не умела хранить чужие следы.
Рога силачки и волшебницы даже переплелись, от чего подруги со смехом принялись растаскивать их в стороны. Решив эту несложную задачку, они наконец позволили себе отдышаться. А после недолгой паузы с питьём и разговорами вновь окружили парня.
Похотливые бестии выстроили под его задницей кольцо из членов. Изора взмахнула пальцами и откуда-то вылетела небольшая лента золочённого шёлка. Сгрудившись чуть плотнее, дренейки обвязали этой лентой основания своих членов ниже препуциевых колец.
Калеб запищал от ужаса. Теперь в задницу парня упиралось все пять широких, увенчанных кругами залуп – страшная
Секс в универе