но уже знакомый вкус – увы, опыт в ублажении дренейских фаллосов ртом у него теперь был.
И он использовал его во всю, подкрепляя воспоминаниями о ласках своих многочисленных подруг. Водя ладошками по двум членам и вылизывая третий, он как мог старался ублажить своих рогатых мучительниц. Те же явно наслаждались процессом – не столько из-за неумелых ласк мага, сколько из-за унижения, которым ему приходилось подвергать себя по их, дренеек, прихоти.
— А теперь мне подлижи, слабачок. – Скомандовала Кальдера.
Парень подчинился. Теперь уже его рот гулял по чёрной залупе, а в освободившуюся руку лёг толстенный член серой. Та подхватила его запястье хвостом, принуждая двигаться быстрее – зыркнув, Оторва тут же повторила это. А скоро и запросила-приказала ему обслуживать себя ртом, поменявшись местами с Кальдерой.
Новый темп утомлял. Когда его подружки доставляли ему удовольствие руками или когда он в их отсутствие помогал себе сам, Калебу и в голову не приходило, насколько это занятие может быть изнурительным. Уже через пять минут непривычные к тяжёлой работе запястья волшебника заныли, через десять – начали болеть.
Дренейки сменяли одна другую, время шло. Падали силы, а вместе с ними стала падать и чувствительность его рук. Всё более неуклюжими выходили движения юного волшебника, и мало уже доставляли кайфу рогатым.
Тогда Стимула поглядела на стоявшую рядом Изору с немой просьбой. У той как раз имелись отработанные методы увещевания нерадивых юнцов.
— Ну что ты такой бестолковый! Как маг – вообще негоден, и даже как подстилка – третий сорт. – Заворчала волшебница, щёлкнув пальцами. – Ну-ка, волю в кулак, члены в кулак – раз-раз, ручками, резвее!
И Калеб задвигался – резвее резвого! Холодный пот выступил на его лбу, и страх заполнил глаза слезами – рядом с мошонкой мага знакомо уже заплясал огонёк-заклинание. Сквозь немоту и боль в руках, сквозь растущую слабость и нехватку выносливости, парень выкладывался на полную – он так не пыхтел даже на жестоких уроках физического развития, какими закаляли молодых магов школы. Изо всех сил старался, под довольными улыбками рогатых садисток – не хотелось вновь знакомить родные шарики с горячим огоньком! Новый сорт страдания познавал в процессе, раньше почти незнакомый и по роду занятий неположенный – сорванных связок, перетруженных мышц и воспалённых от усердия суставов.
Спустя показавшийся вечностью отрезок времени, его усилия были вознаграждены – если, конечно, это слово было применимо к ситуации. Исторгая многоголосые стоны сладострастия, стараниями мага дренейки оказались в шаге от вершины блаженства. Всего пара движений его рук и языка, всего пара секунд – и они окажутся там, на самом пике.
Но прежде, чем он довёл их до этого пика, в процесс вмешалась Изора.
— Ты ничего не забыл, недоучик? Подруги хотят угостить тебя за старания. Ты же не будешь им отказывать, верно?
Огонёк у яиц Калеба стал чуть жарче, и парень торопливо покачал головой. Поставленный перед простым выбором – жаренные яйца или унижение, он выбрал второе. Зажмурившись, стараясь как можно отвлечься от окружающей страшной действительности плена и насилия, он повиновался и открыл рот пошире.
О, сколь манящим было это призывно открытое, но недоступное из-за запрета старшей подруги отверстие! Это колечко из немного чувственных губок, в которых за белыми рядами зубов пряталась влажная розовая плоть и юркий язычок! Каждая из рогатых бестий мечтала в эти секунды протолкнуть своё достоинство внутрь – и насиловать, драть, трахать! Натягивать мычащий в протесте рот, наслаждаясь спазмами отчаянно пытающегося вдохнуть горла, на поверхности которого будет видна каждая жилка натянувшего кожу члена. Достичь головкой самого дна, чтоб желудочный сок слегка пощипывал чувствительную плоть, заставить
Толи сон толи фантазия