мелочей, по самое основание пальца погрузившись в член охотницы. Та от такого принялась стонать, а затем и вовсе скулить, когда к указательному пальцу добавился средний, и даже подвывать, когда безымянный палец заставил и без того широченный член раздаться ещё сильнее, пропуская его внутрь. А после магичка сделала такое, от чего скривился не только Калеб, но и остальные дренейки, наблюдавшие за действом.
По щелчку пальцев Изоры, волшебные руки обратились в подобия розовых кустов. Каждый палец на них удлинился без меры, густо покрывшись крупными шипами.
Рот Стимулы распахнулся что был сил, но ни единого звука не покинуло её глотку. Бирюза её широко распахнутых глаз был видна с особенной отчётливости, но в них начисто пропало выражение. То, что она ощутила, просто смело саму способность охотницы выражать мысли – если таковые ещё остались в её изрядно переполненной ощущениями голове.
Ведь шипастые пальцы-щупальца не стояли на месте, но завозились клубками змей. Тело Стимулы оказалось не просто прижато к половицам, но опутано впивающийся в кожу сеткой из шипованных лиан. Змеясь во всех направлениях, пальцы-шипощупальца добрались и до её и без того измучанных яиц, проникли в нос и глотку, и целый ворох их пробрался под хвост серокожей.
А что творилось с её членом и вовсе не хотелось воспринимать. Не только надрачивающие его руки никуда не делись, лишь теперь кольца из пальцев стали кольцами шипов – внутри творилась настоящая вакханалия плотского садизма. К тем пальцам, что уже проникли внутрь и прямо обросли шипами, добавились ещё добрая дюжина шипастых отростковю. Теперь снизу, где канал уретры был особенно близко к коже, её конский фаллос взбух так, что был виден каждый шип. И они двигались, извивались, сплетались, проникали до самой простаты – не было и миллиметра чувствительной поверхности, что не ощутил бы на себе скребущий частокол.
— ХООООООООХ!!! – Испустила охотница звук, а следом ещё один такой же, и ещё.
Нечто среднее между стоном, хрипом и воплем, он вмещал в себе целую бездну чувств. Удовольствие и боль в нём не сплелись – спаялись воедино в жаре ощущений, что охватили сейчас стимулино достоинство. Этот звук, повторяемый с настойчивостью бьющего по стволу дятла, да рывки бёдер туда-сюда, лишь насаживающие тело на сотканные волшебством острия – вот и всё, что оставалось серой.
И дабы окончательно унизить подругу, небеснокожая в самом недвусмысленном жесте поставила копыто перед лицом последней. Улыбка её, казалось, вот-вот доберётся до её остреньких ушей и заставит те отвалиться от лица.
Удивительно, но Стимуле хватило самообладания, чтобы сориентироваться даже в такой грозящей рассудку ситуации. И навстречу копыту волшебницы устремился её язык – да тут же взялся за дело, бегая туда-сюда по твёрдой и не слишком чистой роговой поверхности.
Как следует насладившись моментом, Изора медленно выдохнула. Окинув распростёртую, пытаемую тысячами шипов подругу, она позволила своей улыбке смягчиться и вернуться к менее безумным пропорциям. С выражением удовлетворения настолько полного, насколько это вообще было возможным, она убрала ногу – а затем державшие охотницу заклинания снова стали руками, ножницы же вовсе исчезли.
И только три пальца в сером члене остались, как и оттягивавшая, пережимавшая основания яиц рука.
— Что должна сказать хозяйке благодарная свинка? – Поинтересовалась у подруги Изора.
— Хрю. Хрю. Хрю. – Отчеканила Стимула.
Так и не получив долгожданную разрядку, но уже не терзаемая целым сонмом неописуемых ощущений, она глядела на подругу с откровенной мольбой.
— Может быть, чем натрезим не шутит, свинке Стимми даже стыдно за то, что она обсвинствовала весь диван? – Продолжала магичка.
— Хрю. – Ответила серокожая.
— Хорошо! – В голосе магички чувствовалась радость, какая бывает
Это было недавно,это было давно.