Наблюдавшая за этим безобразием Мирра рассмеялась, прикрыв рот рукой.
— Святые силы! Мои вы радости!
Как огонь был её смех – жаркий и озорной. Искорками он разлетелся среди подруг, разжигая веселье уже в них. Сначала малые сполохи смешков, через считанные секунды спустя пламя смеха охватило весь лежащий на софе квартет.
Жрица смеялась от души, и вместе с ней смеялись её подруги. Мало-помалу, огонь их смеха утихал, угасал в угольках улыбок и ласкающих друг друга рук и хвостов. Пока не затих вовсе, сменившись спокойным дыханием обнимающихся, перемазанных спермой подруг.
Изора была первой, кто нарушил тишину
.
— Так, всё, всё! – Небеснокожая заворочалась, распихивая остальных. - Пообнимались и хватит! Веселье только началось, а мы тут развалились, как стадо ленивых хавроний! Ленивых хавроний... - Повторила она, задумчиво.
Взгляд её лениво скользнул по телам подруг и по покрывавшей их подсыхающей сперме. Источник последней – залитая в край софа – чавкал под её задницей. Подняв руку к лицу, дипломатка брезгливо поморщилось – между пальцев образовались склизкие белые перепонки. Если софой ещё собирались пользоваться, та нуждалась в очистке – и срочно.
К счастью Изоры – и к несчастью кое-кого другого – перед её очами возник «доброволец». Впрочем, к счастью уже Калеба, им был не молодой маг.
Не успела Стимула отойти от софы, как сзади её приобняли.
— Не хочет ли моя дорогая моя хавронька убрать за собой? – Как бы между делом поинтересовалась волшебница, легонько поглаживая бока подруги. – Заодно возместишь мне за плохое поведение.
— У меня есть выбор? – Ответила подруга, принявшись в ответ гладить ласкавшие её руки.
— Конечно! – Изора усилила ласки, взявшись за упругие груди охотницы. – Сдаться сразу... или порадовать меня.
— Разве ж это выбор, родная? – Млела охотница. Руки её скользнули назад, ухватив мягкие ягодицы магички. – Квач!
Шлепок по небесного цвета заднице был оглушительным. И таким же было возмущённое ойканье хозяйки круглой небесной попы. Оттолкнув её прочь, Стимула разорвала дистанцию косулей – стремительно и почти бесшумно.
Погнавшаяся за ней волшебница, на лице которой сияла азартная улыбка, никак не поспевала. Серокожая была в родной среде – среде погонь и прыти, и ловкости отточенных долгой практикой движений. Она властвовала над темпом погони, навязывала его подруге будто королевский приказ: стоило той отстать, она замирала, маня виляющим хвостом; стоило догнать – срывалась с места, оставляя на кончиках пальцев лишь тень от чувства шелковистой кожи.
Под заинтересованными взглядами подруг, под цокот копыт они гонялись друг да другом не одну минуту. Даже Калеб засмотрелся – было в этом веселье что-то душевное, искреннее; и ужасно контрастирующее с тем, что эти двое творили с ним. А прекрасные и сильные тела дренеек, покрывшиеся капельками пота будто одевшиеся в прозрачные платья из блестящих жемчужин, были бы усладой глаз любого мужчины.
Если бы не члены. Огромные конские полена из плоти, что ретиво отвечали на каждое движение хозяек. Стоило Стимуле рвануть с места, насмешливо крутнувшись в воздухе – её огромное достоинство на лету описывало циркуляцию, будто гномье башенное орудие. Стоило Изоре приземлиться после прыжка, как её член тяжело и упруго качался к полу, чтобы затем спружинить от налитых семенем яиц и со шлепком ударить хозяйку по животу. На кончиках обоих органов блестели капельки предэякулята, что, срываясь на пол, оставляли за дренейками дорожку – жемчужное кружево на морёном дереве.
Наконец, погоня надоела Изоре. Не успев сбить дыхание, она резко остановилась и раздражённо смахнула с потного лица прилипшие волосы – в конце концов, волшебница она или нет?! Ей ли, госпоже тайных знаний и высоких наук, сбивать
Новая жизнь(конец)