удобства". И впервые за долгое время позволил себе просто чувствовать, без оценок, без ярлыков, без мыслей о том, что это значит.
Где-то в городе была Катя. Где-то — моя прошлая жизнь. Но здесь, сейчас, в этой тишине, я вдруг понял, что у меня есть выбор.
Превращение
Сергей начал меняться почти незаметно.
Сначала это были мелочи:
— Утром вместо привычного "Кофе" я услышал "Алёша, приготовь кофе, пожалуйста". Его голос звучал мягче, без прежней повелительной интонации.
— На второй неделе он принес мне книгу — сборник стихов Ахматовой. "Думаю, тебе понравится", — бросил он, избегая моего взгляда.
— А потом... потом появилось новое имя.
Первое "Алёна"прозвучало случайно.
Я накрывал стол для его гостей, когда Сергей вдруг сказал:
— Алёна, принеси-ка еще бокалов.
Я замер на мгновение, но поспешил выполнить просьбу. В тот вечер он назвал меня так еще дважды — сначала при всех, потом, когда провожал меня в мою комнату:
— Спокойной ночи, Алёна.
Дверь закрылась, а я остался стоять посреди комнаты, трогая свое отражение в зеркале. *Алёна*. Это имя казалось чужим и... удивительно подходящим одновременно.
Следующие дни превратились в странный ритуал перевоплощения:
1. Сергей начал оставлять для меня небольшие подарки — новую помаду, шелковый халат, духи с легким цветочным ароматом.
2. По вечерам он иногда просил меня посидеть с ним в гостиной — не как слугу, а скорее как... компаньонку.
3. Его взгляд задерживался на мне дольше, чем раньше, но в нем не было прежней снисходительности.
Перелом случился две недели спустя.
Я сидела (да, именно сидела — эта форма глагола теперь приходила сама собой) у окна, читая ту самую книгу Ахматовой, когда Сергей вошел в комнату.
— Алёна... — он произнес мое новое имя с непривычной нежностью. — Я хочу кое-что предложить тебе.
Он протянул конверт. Внутри были билеты в Париж — на двоих.
— Это... — мой голос дрогнул.
— Не отвечай сейчас, — он мягко коснулся моей руки. — Просто знай — я больше не хочу, чтобы ты была моей служанкой.
Я подняла на него глаза и увидела то, чего не замечал раньше — его руки дрожали. Этот уверенный в себе мужчина боялся моего отказа.
И в тот момент я понял — нет, поняла — что "поздно" уже наступило.
Алёша остался в прошлом.
Парижское преображение**
Эйфелева башня сверкала в ночи, словно собранная из тысяч бриллиантов. Я стояла на мосту Александра III, ощущая, как шелковое платье ласкает мои бёдра, а лёгкий ветерок играет рыжими локонами, которые Сергей настоял, чтобы я отрастила.
— Нравится? — он обнял меня за талию, его губы коснулись моей шеи.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Всё здесь казалось волшебным:
Аромат свежеиспечённых круассанов, смешанный с запахом цветущих каштанов
Свет фонарей, отражающийся в Сене, будто жидкое золото
Прикосновения Сергея — твёрдые и нежные одновременно
Мы вернулись в наш номер в "Риц". Роскошные апартаменты с видом на площадь Вандом. Сергей налил шампанского, его пальцы дрожали — я никогда не видела его таким.
— Алёна... — он произнёс моё имя как молитву, снимая с моих плеч жемчужное ожерелье, которое подарил вчера.
Его губы нашли мои. Поцелуй был сладким, как парижские макаруны, и крепким, как местное вино. Я чувствовала (теперь я ощущал себя по настоящему женщиной):
Как его руки скользят по моей спине, расстёгивая платье
Как его дыхание учащается, когда перед ним предстаю я — вся в кружевном белье, с тщательно накрашенными ногтями
Как его член напрягается, прижимаясь к моему бедру
— Я так долго ждал этого, — прошептал он, укладывая меня на покрывало, усыпанное лепестками роз.
Его ласки были неторопливыми, будто он боялся пропустить ни одного сантиметра моей кожи. Когда его язык коснулся моего клитора (да, я уже мысленно называл
Визит к Эсахине