подальше от её бирюзовых, горящих похотью глаз, парень замер. В руке дренейка лениво крутила лассо, и ничего хорошего это нисколечко не предвещало.
— Ну, малец, поиграли в «Угадайку», поиграем и в «Догонялки».
Она оставила парня и подошла к одной из тумб, на которой лежал её верный арбалет. Взяв его, она вернулась – помимо оружия, в её руке было три болта с тупыми чёрными навершиями. Калеба охватила дрожь – сомнений в том, в чью сторону полетят грозные снаряды, не было.
Впрочем, как и понимания предназначения их странных оголовий. Что дренейка поспешила исправить:
— Свинчатка в резине. Угробить не угробит, но ежели попадёт... Ух! – Оскалившись, она затрясла головой, посмеиваясь. – Короче, правила проще медяка – даже пояснять их не буду, чай не совсем дурак. Добежишь до конюшни, снимем тебе штрафной часик, может не один. Мирра, родная, не подсобишь? Ему твоя помощь ой как пригодится! Заодно ляхами потрясёшь – а то вон задницу наела на кабинетных харчах... Э-хе-хе-хе.
— Ну что ты за нахалка такая! – Возмутилась старшая, легонько хлестнув подругу хвостом. – Впрочем, негоже отказывать хозяйке в её доме. Оставим подобное поведение для менее цивилизованных созданий.
Она едва скользнула взглядом по магу.
— Славно! А теперь, малец, мы дадим тебе фору. Десять... Девять...
Калеб не услышал начала счёта – стоило рогатой начать произносить слово: «фору», как ноги унесли его прочь. Прочь из этого проклятого траходома, на понемногу вечереющую улицу – нестисть, нестись, сбивая ноги нестись к спасительной конюшне, обещавшей хоть капельку пощады. Хоть маленькую, но надежду.
Удары копыт за спиной заставили прибавить ходу. Он уже почти добежал до угла стимулового домищи, как вдруг услышал щелчок. Вмиг спина его разорвалась дикой болью, и вскричавший беглец кубарем покатился по тропинке.
— Ну что ты, малыш? – Раздался воркующий голос совсем рядом. – Не будь копушей!
Волна тепла уняла боль и наполнила тело силой. Вскочив на ноги, юный маг тут же побежал дальше, подгоняемый стуком копыт. Заворачивая за угол, он бросил взгляд назад – увиденное заставило прибавить ходу.
В какой-то сотне-полутора шагов за ним Стимула на бегу вскидывала арбалет. А совсем рядом, у тропы, на которой лежал угодивший в его спину резиновый болт, стояла непонятно как обогнавшая подругу Мирра.
Улыбка на её лице была нечитаемой. Но именно эта улыбка заставила мага бежать сломя голову.
Улыбка – и взгляд. В глазах жрицы был свет и ужас. Пронизывающий, рвущий душу ужас, описать который Калеб был не в силах. Такой, что был командой сам по себе: «БЕГИ!».
Следующий болт настиг его, когда он заворачивал за угол уже с другой стороны дома. Хоть жертва дренеек и старался держаться ближе к стене, чтобы крыльцо оказалось между ним и преследовательницей, это не помогло. Направленный умелыми руками серокожей, болт рассёк воздух меж опор бортика и угодил точно в цель.
Снова боль, крик и падение. Болт нашёл его ногу, подсёк основание ахилова сухожилия точно хищник. Юноша попытался подняться, опираясь на стену, но правая ступня не слушалась и едва ощущалась смутным очагом боли.
На счастье – или несчастье – рядом снова оказалась жрица. Отвесив ему очередной «обнадёживающий» комментарий, она вылечила беглеца, чтобы он и дальше развлекал её подругу.
Конюшня была в нескольких десятках шагов, когда выстрелы охотницы настигли его в третий раз. И напоследок та приготовила ему нечто особенное.
Первым чувством молодого волшебника был не страх, и даже боль не сразу отпечаталась в мозгу своим иззубренным острием – удивление! Удивление было его первым чувством, ведь угодил арбалетный болт ему не в ногу или спину, и уж точно не в голову – увы,
Три желания от Джина