руки ей под низ живота. Оля пискнула и отдернула от мужа попу, губы при этом оставив на месте. Но Мишка, устало выдохнув, уже отпустил ее и сам. Оглянулся и уселся в кресло, с интересом поглядывая на нас с Нинкой.
— Ну вы, ребята, дали... Так энергично... Мы с Олей не догоним...
Я засмеялся:
— Так. Кажется, у нас уже начали складываться традиции. Оля – «Вау!», ты – «не догоним»...
Все заулыбались. Оля, присевшая на боковинку кресла рядом с мужем, заглянула ему в лицо, потом посмотрела на нас с Нинкой и немного загадочно произнесла:
— А мы не в гонках участвуем... Нинуль, ты очнулась?
Нинка слабо промычала что-то довольное, и Оля, решив, что это согласие, встала и потянула подружку за руки:
— Ну, вставай, пойдем, я тебя помою... Совсем он тебя затрахал, ух, какой! – шутливо замахнулась она на меня ладошкой, и Нинка, обороняя мужа, сразу подскочила:
— Да ладно, переживу...
Дамы, смеясь, в обнимочку подались в сторону ванной. В дверях Оля приостановилась и опять загадочно посмотрела сначала на меня, а потом на Мишку:
— А вы тут пока не бездельничайте. Мишка, готовь станок... – и кивнула головой на принесенную ими сумку.
Мишка покосился на емкость, хихикнул и кивнул.
Проводив дам взглядами, - на этот раз попка супруги выражала куда как большую удовлетворенность жизнью, чем Олина, - мы переглянулись и встали. Пошли в нашу спальню, где Мишка критически оглядел лежбище и даже попробовал покачать его рукой:
— Э-э-э-э... Четверых выдержит?
Я пожал плечами:
— Нас – должна... Ты не смотри, что снаружи все мягкое. Сама конструкция сплошной металл, мы с Нинкой иногда такое выделываем, что я выбирал соответственно... – ответил я, убирая покрывало.
Он удовлетворенно кивнул и, быстренько пристроив видеокамеру в угол подоконника, включил ее, глядя на экранчик видоискателя, чуть поправил, после чего сунул нос в сумку. Из ее недр на свет божий появились четыре разноцветных, пушистых, толстых и довольно длинных веревки, мягких даже на вид. В сумке при этом осталось еще довольно много чего-то непонятного. «Так. Следующим, наверное, будет мыло душистое», вспомнил я тут же старую шуточку про амуницию для висельника, но Мишка пока на этом остановился и отставил сумку в сторону.
Я заинтригованно следил за его действиями, но Мишка объяснять пока ничего не желал. Молча полез под койку, привязывая веревки к ножкам кровати и аккуратно выкладывая свободные концы на углы. В результате кое-что стало проясняться, поскольку я тут же представил себе Олю, распятую на кровати крестом, и Мишку, пристроившегося сверху. Какой от такого способа толк, я понимал не очень, при чем тут Мишкины «четверо», тоже. Или – на каждого по веревочке? Но решил пока вопросов не задавать, поскольку успел уже убедиться в том, что по части сексуальной фантазии нам с Нинкой до Оли с Мишкой далеко.
Закончив с веревками, Миша достал из сумки атласную тряпку, больше всего похожую на головной платок, положил ее на тумбочку, потом, убирая с кровати подушки, выбрал одну из них, поплотнее и поменьше, и положил ее на середину. Следом из сумки на прикроватной тумбочке появились три розовых, вполне гламурного вида тюбика с гелями и два гусиных пера, по виду настоящих. А возле лежащей на середине подушки, ближе к ногам, - набор инструментов, один из которых едва не привел меня в священный ужас. Диаметр этого... даже не знаю, как назвать, но на ценнике в сексшопе было, видимо, все же написано слово «фаллоимитатор», был сантиметров десять, а то и побольше, при вполне пропорциональной длине. До этого такое чудо я видел только однажды, в какой-то порнушке,
Светлана