протиснувшись между моей щекой и Нинкиной ляжкой, мягко, но настойчиво отвела ее бедро в сторону опять, чуть почесав его возле самого верха на прощание. Нина покорно раскинула ноги шире, продолжая уже влет насаживаться дырочкой на мои пальцы, почесывающие внутри переднюю стеночку, а я на секунду поднял голову. Успел заметить руки жены, сжимающие ее груди, и стоящую чуть сбоку и сзади Олю, глядящую на нас во все глаза, облизываясь и отчаянно теребя запущенной в трусики рукой свой низок, и нырнул вниз опять. Убрал пальцы из верхней дырочки и тут же, заменив их в ней языком, засунул средний чуть ниже. Прихватив неглубоко засунутым в главную дырочку большим пальцем перегородку, вернул язычок к кнопочке женских удовольствий. Пошевелил пальцами, и Нинка, суматошно задышав, захлопала мне по ушам ляжками, выгнулась так, что дивана касались только затылок и самый верх попы, постояла в этой позиции несколько секунд и, дрожа, расслабилась, низко раскинувшись по дивану с широко разведенными ногами.
Я чуть отстранился и посмотрел на обласканное мной место. Место не торопясь, но вполне зовуще играло, то приоткрывая, то закрывая совсем темное отверстие внизу. Сглотнул, и, подчиняясь неудержимому желанию, сдернул с себя шорты. Пинком отправив их куда-то назад, подсунул руки жене под попу, завалил ее на спину, почти упал сверху и, повертев нетерпеливо головкой по входу, дождался Нинкиного хоть слабого еще, но явственного ответа бедрами.Засадил в эту темноту исстоявшийся с утра член, жена ахнула, а я, ухватив ее ноги, задрал их повыше, положив коленки почти на сиськи. И начал долбить ее со страшной силой, не обращая особого внимания на то, отвечает она мне или нет. Лишь разрядившись в нее с рычанием, начал ощущать, что отвечает, да еще как...
Отвалившись от Нинки с тяжелым «о-о-ох!» и последним, особенно громким чмоком вышедшего из лона члена, я уселся под ее ногами, одна из которых оказалась у меня за шеей, на спинке дивана, а вторая – на коленях. Наклонился и поцеловал клитор: Нинка тихонько, счастливо ахнула и слабо дернулась. Отстранившись, я протянул руку, чтобы навести порядок в разворошенной промежности жены, но Мишка, подобравшийся к нам вплотную, остановил мою руку своей и в упор стал снимать наши натруженные гениталии.
Приоткрыв глаза, Нинка приподняла голову, посмотрела на его сосредоточенную физиономию, улыбнулась и, неожиданно пару раз дернув вверх звездочкой задней дверки, выдавила из темноты увесистый шматок моей спермы на промежность. Хихикнув, я пальцем заправил его назад, не дав ему упасть на диван, Нинка чуть заметно проводила мои пальцы движением бедер и затихла окончательно. Я все же разложил нижние губки жены так, как мне нравится, прижал напоследок промежность ладонью, погладил и, расслабившись, откинулся на спинку дивана.
В голове было пусто и весело, и на роже было написано, наверное, то же самое. Во всяком случае, Мишка, опуская камеру, улыбнулся мне понимающе, а Оля, стоявшая у него за спиной, вдруг посмотрела вниз, на свою руку, ойкнула, суматошно выдернула ее из трусиков, охнула и, подняв на меня глаза, почему-то устало сказала «Вау»!
Теперь пришла моя очередь понимающе улыбаться.
— Ну, Олюнь, чего застеснялась-то? Под такое зрелище так и не грех...
Мишка недоуменно обернулся на жену:
— А чего она делала?
— Чего-чего... – я тихонько засмеялся. – На нас глядела, да себе чесала... Там! – кивнул я головой на Олин лобок, и Мишка улыбнулся понимающе.
— А-а-а-а... Это она у меня любит, точно, - сказал он, вставая. – И сама, и когда я ее...
Обняв жену одной рукой за шею и соединив свои губы с ее, он запустил пальцы второй