время вместе. Мы по-прежнему занимались отличным сексом, когда она была рядом. Просто ее часто не было рядом, и, поскольку я был настолько близорук в своем собственном рабочем мире, я не замечал этого, пока не стало слишком поздно.
Слишком поздно было в тот вечер, когда я вернулся домой и обнаружил ее сидящей за кухонным столом с подбитым глазом и окровавленной губой. Прежде чем я успел подбежать к ней, она подняла руку.
— Это не то, что ты думаешь, а может, так оно и есть, но присаживайся, Даррелл.
Я посмотрел на нее и сел. Она выглядела измотанной, пьяной и с мутными глазами. Не отрывая от меня глаз, она протянула мне конверт из манилы.
— Я развожусь.
Не было никаких обсуждений, споров или чего-то подобного. Это было простое заявление. В конверте было четыре комплекта документов, каждый из которых представлял собой копию заявления о расторжении брака, и в нем были прописаны ее условия. Говоря откровенно, я был потрясен. Она встала из-за стола, взяла свою сумочку и вышла за дверь. Прежде чем я успел отреагировать или остановить ее, она уже садилась в машину, которую я раньше не видел, за рулем которой был мой знакомый. Она уехала со своим боссом, Джеймсом Райли.
Все это произошло в считанные мгновения. Я вошел, увидел ее, сел, она сделала свое заявление, а затем уехала в ночь с кем-то новым. Не думаю, что прошло и трех минут, и машина, должно быть, подъехала прямо следом за мной, боже правый. Я сел на диван, пытаясь осознать, что только что произошло.
Это труднообъяснимое чувство, почти застрявшее между смертью в семье и ограблением. Я долго не мог прийти в себя, и хуже всего было то, что я, казалось, ничего не мог с этим поделать. Я бродил по дому, пытаясь оценить эмоциональный ущерб, и начал замечать вещи. Часть ее одежды исчезла вместе со многими личными вещами. Несколько вещей моей дочери тоже исчезли. Келси тоже переехала. Ей было всего 17 лет, но она была достаточно взрослой, чтобы принимать такие решения.
Я тут же позвонил Келси на мобильный, но сообщение попало на голосовую почту. Оставив ей сообщение с просьбой позвонить мне и повторив попытку, я вернулся на кухню, взял документы и прочел их.
Она собиралась отдать меня в чистку, или, по крайней мере, намеревалась это сделать. Она хотела получить 70 % доли в доме, 2/3 наших сбережений для нее и Келси, половину моего 401К и пенсионного фонда, а также алименты в размере 1500 долларов в неделю. Я бросил бумаги обратно на стол и налил в стакан ром, без колы. Я повторил это еще несколько раз, и следующая мысль была о том, как же здесь светло.
Я лежал на траве на заднем дворе, вглядываясь в лучи утреннего солнца, и был весь в росе. Поднявшись и спотыкаясь, я вернулся в дом, добрался до душа и просто стоял там, глядя на каскады воды. Я помнил достаточно о предыдущей ночи, чтобы понять, что моя жена ушла от меня, забрав с собой дочь. Я позвонил в офис, как только нашел телефон, и, объяснив ситуацию начальнице, взял отгул. Она поняла ситуацию, поскольку сама развелась с мужем-изменником несколькими годами ранее.
Сидя за столом, я еще раз просмотрел документы и в итоге до крови разбил костяшки пальцев о дверную коробку, ведущую на кухню. Кажется, я сразу принял решение не мириться с этим. Я собирался бороться с этим, и следующее, что я сделал - позвонил своему адвокату, но узнал, что Тереза уже консультировалась с ним, поэтому он не
Сладкое наваждение