конца надвигаясь на член молодого волшебника, била того в пах и по яйцам. С такой силой била, что юнцу казалось – его пинают сразу и туда, и туда. Не будь его мочевой пузырь пуст, от таких ударов мигом опустошился бы. А яички каждый раз приплющивались и отлетали назад – того и гляди сорвутся со «стеблей» и потарахтят в мошонке! Несчастный мешочек плоти страдал уже в который раз за день – был бы голос, мошонка вскричала бы да взмолилась!
Но вместо неё кричал и молил её не менее несчастный владелец:
— Ааааааа! Стойте! Стойте, прошу! Вы мне всё отобьёте!
Серая была слишком погружена в процесс, чтобы ответить. Горящим взглядом она пожирала зрелище ныряющего в её член члена с той же ненасытностью, с какой пожар пожирает сухую траву.
— Отобьём – залечим! – Ответила вместо неё силачка. – Нам похер – мы с лечботом!
Мирра повернула голову к подруге. Причем в настолько неторопливой манере, что Калеб был готов поклясться – сопровождалось движение скрежетом камня о камень. И хоть жрица не стала удостаивать насмешку ответом, в её взгляде осталось какое-то недоброе обещание.
А противоестественное соитие всё продолжалось. Несмотря на все обещания дренеек, в такой смене ролей не было ничего мужественного – Стимула скорее трахала его шиворот-навыворот, чем позволяла ему трахать себя. Его роль была по-прежнему пассивной, но теперь особенно унизительной. Даже так, даже проникая в чужую плоть, именно он был снизу по сути, если не по форме слов.
Сзади же не унималась другая дренейка, с небесной кожей. Она то подавалась навстречу подруге, делая столкновения головки и яиц мага особенно жёсткими, то наоборот, сдавала назад, позволяя охотнице толкнуть того задом на её член. Такой двусторонний коктейль осязаний делал опыт парня вдвойне мучительным.
Но особенный ужас наступил тогда, когда дыхание Стимулы участилось, а движения стали более резкими. И не в том было дело, что теперь она с двойною силою давила кричащему парню его нежные шарики. Хуже был неминуемо приближающийся момент её кульминации – как, впрочем, и его тоже.
Сказать, что Калеб был напуган, было ничего не сказать. Он не имел даже самого смутного представления о том, что случится по достижению охотницей оргазма. А нечёткие образы, эти выблядки разыгравшегося воображения, рисовали картины какого-то немыслимого ужаса.
— Ай! Нет, прошу, прошуУУУУУУ!.. – Взмолился юноша вперемешку с криками. – Только не внутрь! Аааа! Я не знаю, что будет! Я умру, я умру!..
— Да не шибко ты волнуйся, малец! Оооох!.. – Произнесла Стимула вперемешку со стонами. – Не залетят шарики твои, да не лопнут – если мы не захотим!
И тем самым подтвердила одну из худших из его догадок. Вскричав, маг задёргался в злых объятиях дренеек. Но даже будь у него достаточно сил, чтобы вырваться – ха! Ему бы их вдесятеро больше! – было уже поздно.
— Оооооооооох! – Испустила длинный стон серокожая, насаживаясь членом на член до упора.
Её головка ударила в пах юнца с силой, сорвавшей задушенный вскрик с его губ. Горячая плоть конского фаллоса набухла, сжав его член тисками – теперь сколько ни тяни, скорее оторвёшь, чем вынешь. В этих горячих тисках он чувствовал каждую пульсацию крови, каждый спазм – как и тёмно-серые яйца ниже, дренейкин хер вовсю пульсировал, готовясь излиться.
Но сколь бы неприятными не были настолько тугие объятия, эти пульсации оказали на юного волшебника ожидаемый эффект. И первым, кто достиг финиша, была не дренейка, а он. С лёгким и слабым, измученным стоном он принялся спускать в самое неожиданное место, в которое ему только доводилось.
Целомудрие Яны