пошёл на кухню. Донна поддерживала её в безупречном состоянии, и хотелось отдать должное всем её усилиям, сохранив чистоту на должном уровне.
Приняв душ в ванной комнате на первом этаже, я посмотрел недолго телевизор, а затем скользнул в кровать в свободной спальне.
***
В предрассветные часы утром мне приснился сон. Тёплый женский рот умело ласкал мой член, и это было чудесно. Пара секунд и я вздрогнул, поняв, что это был не сон. Быстро сев в кровати, я соскользнул назад, подальше от рта моей жены. Синди выглядела так, словно она была полна решимости уложить меня обратно в постель, даже против моего желания.
— Что ты делаешь, Синди? Середина ночи! Мне показалось, я ясно дал понять, что ещё не готов к этому.
Она нагло улыбнулась мне:
— Может быть, твоя большая голова так и думает, но вот твоя маленькая головка, кажется, согласна со мной.
Она сделала движение, чтобы снова прижаться к моей промежности.
Я отодвинулся от неё ещё дальше:
— Если ты не остановишься и не вернёшься в свою спальню, я поеду в отель и переночую там. Ты этого хочешь?
— Конечно, нет, милый. То, чего я хочу, это эрекции между твоими ногами прямо сейчас.
— Выбирай. Или прямо сейчас вернись в свою спальню, или я еду в отель один, без тебя. Итак?
— ХОРОШО! Делай по-своему! — вспыхнула она раздражённо. — Разве ты не видишь, что я просто пытаюсь полюбить тебя, воссоединиться с тобой, чтобы ты вернул себе моё тело?
— Я жду, Синди. Выбор за тобой.
Она выбежала из комнаты и с силой захлопнула за собой дверь. Следом хлопнула дверь главной спальни. Я сделал мысленную заметку о том, что нужно поменять замки в дверях этой спальни и ванной комнаты на первом этаже.
***
На следующее утро я отвёз Синди на приём к психиатру в 11:00. Я ждал её в холле.
В полдень врач сообщил мне, что находится всё ещё на стадии постановки точного диагноза и разработки алгоритма последующего лечения. Тем не менее, он надеется определиться в своих выводах после пятничного приёма.
Я отвёз Синди на обед в кафе. Она ничего не говорила о своём сеансе у психиатра, а я не хотел ничего выпытывать, если она этого не хочет.
После того, как мы вернулись домой, Синди начала расхаживать по дому в почти ничего не скрывающих прозрачных комбинациях, пытаясь разжечь мою страсть. Это был первый раз, когда я увидел почти обнажённое тело своей жены после её возвращения. Прозрачная ткань позволяла видеть засосы по всей её груди, шее и даже на внутренней поверхности бёдер. Обычно её нагота возбуждала меня, но следы, оставленные по всему её телу для того, чтобы я их видел, вызывали у меня отвращение. Это позволяло мне довольно легко игнорировать тщетные старания жены. Каждый раз, когда мы оказывались недалеко друг от друга, Синди обязательно протягивала руку, чтобы погладить мою промежность. Попытавшись отбить у неё охоту на провокации, я открыл двери дома, оставив в качестве барьера только внутренние прозрачные стеклянные двери. Теперь любой желающий мог заглянуть внутрь нашего дома. Кроме того, я раскрыл все шторы в доме.
Мои действия явно её очень расстроили, но попытки соблазнить меня всё равно продолжались. Для меня же прошло слишком мало времени, чтобы я смог изгнать все непотребные образы, которые пронизывали мой разум.
По моей просьбе школа продлила её отпуск, чтобы дать моей жене время приспособиться к нормальной жизни.
***
В пятницу, после приёма, ко мне вышел врач.
— Мистер Олбрайт, у вас есть время, чтобы присоединиться к нам с Синди на несколько минут? Есть несколько вещей, которыми я хотел бы поделиться
Семейное