подстригаешь свою проклятую траву и позволяешь листьям скапливаться, пока их не унесет ветром во все остальные дворы. Но то, что ты только что сделала...
Она покачала головой, как будто пыталась удержаться от того, чтобы не ударить меня. Эрнестина была одной из первых в округе, кто попытался связаться со мной, когда я переехала к ним.
Она была из тех, кто проявляет материнскую заботу. Она была добра ко всем, поэтому видеть ее расстроенной было редкостью.
— В отличие от того времени, когда ты переехала... - ледяным тоном произнесла она. - Он не появился просто так, ниоткуда. Он дал всем знать, когда именно он переезжает. Он даже пришел на собрание клуба "квартала" и представился людям, которые его еще не знали.
— Но... Но я не знала, - сказала я. - Я не хожу на собрания клуба "квартал"... - Она указала на ярко-синий листок бумаги, который был приклеен скотчем к моей двери.
— Может быть, есть еще одна причина, по которой ты стоишь здесь средь бела дня в тонком шелковом халатике, а твои соски грозят выпрыгнуть из груди? - сказала она. Она с отвращением покачала головой, повернулась и пошла обратно к своему дому, а вокруг меня сновали мужчины, подгоняемые мыслями о футболе, пицце и еще большем количестве пива.
Я вернулась на крыльцо и сорвала ярко-синюю записку.
"Привет, меня зовут Деннис Миллер. Я переезжаю в воскресенье. Я искренне извиняюсь за шум, вызванный переездом, и постараюсь сделать это как можно короче. Не стесняйтесь, заходите, чтобы встретиться со мной или перекусить. Вам не нужно помогать, но мы приветствуем любую помощь. Заранее благодарим вас за внимание."
Тогда я удивилась, почему не заметила листовку. В глубине души я понимала, что она лежала там по меньшей мере пару дней. Я проигнорировала ее. Я-то думала, что это очередной плакат, приклеенный к моей двери, с приглашением на чертову распродажу выпечки или на очередную умопомрачительно скучную школьную постановку или концерт, на котором выступал чей-то ребенок.
Я вернулась к себе домой. Остаток дня я дулась. Я сварила кофе и наблюдала из окна своей спальни, как целая армия мужчин, мальчиков и даже несколько девушек и женщин заселяют моего нового соседа.
У меня ушли недели на то, чтобы перевезти все мои вещи. Я несколько раз нанимала людей, чтобы помочь с более крупными вещами, которые не могла перевезти сама. Прошел год, а в моем доме все еще оставались вещи, которые не были распакованы или которые нужно было собрать или перевезти.
В большинстве случаев я просто не беспокоилась. Впервые я задалась вопросом, почему я продолжаю жить на чемодане и нескольких выдвижных ящиках. Что нужно было сделать, чтобы превратить этот дом в настоящий приют? Жизнь, которую я оставила позади, закончилась. Я ни за что не смогла бы вернуться туда. Теперь это был мой дом, нравится мне это или нет. Уже не в первый раз я задавалась вопросом, утихнет ли когда-нибудь мой гнев или я останусь такой навсегда.
Много раз говорилось, что жизнь и наш жизненный опыт формируют нас и делают из нас тех людей, которыми мы становимся. Я понятия не имею, когда это произошло, но моя жизнь к настоящему времени превратила меня в первоклассную стерву.
Прошло три дня, прежде чем я увидела его снова. Я слышала, как он приезжал и уезжал несколько раз в течение недели. Низкий рокочущий звук выхлопной трубы ни с чем не спутаешь. Но обычно он заезжал на подъездную дорожку прямо к своему гаражу. У него было что-то вроде забора с электроприводом и одна из тех гаражных дверей с
Сказка о четырёх путниках (из ненапечатанного в 1001 ночи). Рассказ падишаха