принимал. Страшное открытие придало ему немало сил, и он с воем попытался вырваться – но был лишь брошен волшебницей в угол, как мелкий хлам. От удара его запал резко иссяк, и он просто сидел в тени шкафа, затравленно глядя по сторонам, ища хоть какой-то выход.
Вместо попытки убежать через дверь – попытка выбить окно чем под руку подвернётся. Подвернулся, к отвращению юноши, здоровенный пластиковый фаллос, заострённый на кончике и с массивным узлом в основании. Но стекло не поддавалось сколько он ни колотил, а подошедшая Стимула, ворча на «малодушного недоумка», дала ему затрещину и вернула секс-игрушку на место.
— А ну не балуй! Не твоё это, кулёма!
Снова забившись в угол, он вновь попытался прибегнуть к магии. Но вместо бури ледяных клинков он создал лишь едва видимую снежную крупу, что растаяла в тот же миг. Серокожая даже наказывать его не стала, лишь фыркнула и пошла дальше, к подругам, что устраивались за столом. По щелчку пальцев Изоры, во вспышке телепортации столешницу украсили бокалы, бутылка вина и немного мясных и сырных закусок – дренейки решили подкрепиться и разогнать кровь перед главным «блюдом» дня.
Впрочем, парень едва ли обращал на всё это внимание. Он сидел в углу, разглядывая свои руки так, будто они его предали. Губы его двигались в едва слышно бубнеже:
— Но... Как же... Так?... Почему я не могу...
Но, видимо, рогатое племя обладала слухом куда как более чутким, чем людской. Не отрываясь от вина, они посмотрели на него с выражением, близким к тому, какое бывает от созерцания уличных скоморохов или забавной зверушки.
Лиловокожая выпрыгнула из-за стола, подскочила к одной из тумб и вынула оттуда предмет, который Калеб совершенно не ожидал увидеть. Но который, тем не менее, был ему очень хорошо знаком.
Сапфир. Тот самый проклятый сапфир из вчерашнего кабака, в который он пьяно пялился, как идиот. Только он уже не светился совсем – камень и камень, на первый взгляд. Вот только когда Калеб попытался взглянуть на камушек не обычным, а магическим взором – благо эта способность его не покинула – он пришёл в ужас.
Потому что он не чувствовал камень. Он чувствовал живое существо. Мага. Самого себя.
Всё, на что его хватило в тот момент – застыть с упавшей челюстью.
— Магия? А де магия? А шо магия? – Спросила воровка издевательски, засунула самоцвет в рот, затем сплюнула в ладонь и принялась катать между пальцами. – А нема магии – спиздили, ёпта-а-а-а! Утю-тю-тю! Атя-тя-тя! Обнесли тебя шутя! Хе-хе-хе!
Пялясь на мага самым наглым образом, она высунула язык так далеко, что достала ниже кончика подбородка. Затем вынула из той же тумбочки наруч, надела его и вставила самоцвет в специальный паз. После направила руку к ногам мага и чуть напряглась, высунув язычок в уголке рта.
Здоровенная сосулька сорвалась с её руки и впилась в половицы меж ног юноши. По-прежнему шокированный до паралича, он даже не дёрнулся.
— Магицкий гоп-стоп, ёпта! – Оторва подняла руку и подула на ладонь, будто та была стволом. - Было ваше, стало наше, лошара!
— Ещё раз мне пол продырявишь, я эту штуку тебе в седалище пропихну. – Строгий голос хозяйки заставил воровку с виноватым видом разобрать наруч и положить его вместе с камнем обратно. – И заставлю любиться с той дырой, которую ты проделала. Пока елда занозами в три слоя не обрастёт.
Калеб не слушал их, полностью погружённый в свои мысли. Украсть чужое волшебство... Не заклинание или магическую энергию – саму способность колдовать! Это считалось
Катин мочевой пузырь и его подвиги