— Нечего гостей за елду кусать, полоумная. – Отругала её Стимула. – Давайте продолжать, ежели начали.
Следующая дренейка взяла его руку аккуратным, но властным жестом. Потянув на себя руку будто поводок, она положила её на что-то совершенно непонятное.
Под ладонью молодого волшебника была складчатая, сморщенная кожа, похожая на какой-то странный капюшон. Спереди в нём было влажный и склизкий провал, в котором что-то двигалось и ворочалось под складками, росло и набухало, отчего кожа медленно разглаживалась. Оно набухло до такой степени, что выскочило из-под капюшона вперёд, ткнувшись в ладонь всё более и более удивлённого мага и оставив на коже влажный след.
Оно продолжало расти, и Калеб отдёрнул было руку, но державшая его дренейка вернула ту на место. Эта... штука к тому моменту уже стояла во весь рост, позволяя юноше провести рукой от гладкого теперь основания через странное кожистое кольцо вдоль покрытого пульсирующими венами отростка к его плоскому и широкому, окольцованному набухшей плотью влажному оголовью. А затем и обратно, к основанию и ниже – туда, где под ШТУКОЙ наливались два огромных, с грейпфрут размером шара в кожистом мешочке.
Дренейка разжала хватку, но он так и завис с протянутой, дрожащей рукой. Сердце его стучало молотом, мозг наотрез отказывался даже пытаться разобраться в ощущениях, а тело – двигаться. Ему стоило величайшего усилия поднести к лицу измазанную чем-то руку. В ноздри ударил сильнейший телесный запах, заставивший желудок подскочить, сильный настолько, что его стоило бы назвать мускусным.
Ужасающая догадка посетила его, заставляя кровь стынуть в жилах.
— Госпожа Мирра! Госпожа Мирра! А почему мне кажется, что у вас?!...
Жрица больше не прятала издёвку в голосе:
— Может потому, что так и есть?
И тут молодой сын купца по имени Калеб понял, зачем его пригласили в этот укромный уголок вдали от торговых путей и шумных деревень место. Здесь его никто не услышит. Не увидит.
И не найдёт.
Парню, с дикими воплями вылетающими из бани, издевательский оскал госпожи удачи больше не казался дружелюбной улыбкой. Теперь ему казалось, что эта подлая дамочка с двух рук показывала неприличные жесты, а оскал её становился всё шире и злее.
Ведь улыбалась она вовсе не ему.
II О том, что случается, когда подводит житейская мудрость
— ААААААААААААААААААА!!!
С диким, режущим уши воплем Калеб сорвал с себя маску и выскочил из бани. Стрелой из эльфийского лука проскочив предбанник, он на полном ходу врезался в дверь, ведущую к спасению. Не рассчитав силы в своём паническом беге, он так приложился о твёрдое дерево, что в глазах его засверкали звёзды.
Наружу он не вышел – вылетел кувырком, прокатившись по настилу широкого крыльца и растянувшись ничком. Голова загудела, дыхание оказалось сбитым, и сил парня едва хватило на то, чтобы просто приподняться на локтях. Но и это движение он так и не закончил – цокот копыт заставил его замереть.
Чувствуя, как мурашки в три шеренги маршируют по его коже стромгардским военным маршем, он бросил взгляд назад. От увиденного молодой маг потерял дар речи.
В облаках горячего пара, что заполнил предбанник и теперь вырывался на крыльцо, одна за другой появлялись дренейки. Задорно цокая копытами, на крыльцо выскочила Оторва. За ней, чинно вышагивая, из облаков пара показалась Изора. Следом, пригнувшись и схватившись мускулистой рукой за косяк, облака разорвал красный силуэт Кальдеры. Почти крадучись, из белёсой мглы явилась Стимула. И, наконец, соблазнительно покачивая широкими бёдрами, на свет дня выплыла Мирра.
Блестя разгорячёнными, покрытыми водой и потом телами, дренейки широким
Жестокая реальность! Часть 2. Кто такая Ксюха.