непростых амурных ситуациях. — Согласно древним традициям моей семьи, завершивший обучение юноша должен отправиться в путешествие, дабы показать, чего он стоит. Я вернусь — всенепременно!
Сказав это, он повернулся к Миле, и крепко взяв её ладонь в свою, одарил пунцовую от смущения девушку поцелуем. Та задышала, затрепетала, а её напряжение улетучилось. Руку она, впрочем, убирать не торопилась — ну точно по простоте своей решила, что сделай это, разобьёт какую-то иллюзию.
Руку в итоге выпростал сам Калеб. Хватит с Милы милости, чай он не жрец какой — вон, и так почти что благотворительностью занимается! Ну, если не считать эту прелестную задницу оплатой, конечно.
— Всенепременно. — Улыбнулся он, снова прижав её к себе. — Ты только подожди, милая моя Мила.
Она снова захихикала. Ну вот и правда ладненько.
Ей ведь совсем не обязательно знать, что отец попросту организовал ему каникулы в честь успешного завершения учёбы. И что его вместо некоего «доказательства силы» или ещё какого дикарского бреда ждали несколько месяцев путешествия по достопримечательностям континента.
Да и о каких «древних традициях» могла идти речь? Его прадед воевал за Альянс и Штормград мелким командиром, и поднялся на перекупке трофеев, которое победоносные воинства успели «экспроприировать» на Аргусе. Вон, и Калебу в наследство достался какой-то кристаллический эредарский медальон с простенькими защитными чарами. И только деду, упокой Свет его добрую душу, удалось наладить бизнес как следует — настолько, что Калеб мог теперь позволить себе полноценный отпуск.
Интересно, с чего бы ему начать? Пожалуй, сперва он навестит коллег в возрождённой столице волшебства — блистательном Даларане. Хотя, учитывая потраченное на одежду и прочие вещи, а также щедрые подарки учителям, едва ли отец раскошелится на воздушный транспорт или телепорт. Ему, наверное, придётся плыть до Южнобережья, а оттуда брать экипаж на север. Значит, надо будет...
Его размышления прервались, когда из подворотни вывалилось чудище, направившееся прямо к ним! Под визг девчонок, он храбро сделал шаг вперёд, создавая лёд в ладонях.
Считанные шаги теперь разделяли монстра и компанию. А существо уже распахивало свою вонючую пасть, обнажая ряды гнилых зубов.
— Подайте... Ай!
Ком льда, ударив в грудь бездомного гоблина, отбросил того обратно в темноту подворотни.
— И смотри не поднимайся там, тварь! — Бросил ему Калеб.
В подворотне завозились, охая от боли.
— Хлебушка, добрый господин... — Прохрипел зеленокожий коротышка, выбравшись из-под горы хлама. — Иль монетку мелкую... Света ради, господин.
Вид у него был абсолютно жалкий. Рваньё на ногах было то ли измочаленными наполовину штанами, то ли заношенными шортами. Вместо рубахи — драное полотенце, стараниям Калеба вывалянное теперь в помоях. А обуви коротышка не имел вовсе, и ноги его были стоптаны до крови.
Калеб поморщился — ну и скотина! Ещё и клянчить вздумал, с таким-то видом! Поделом хмырёнышь льдиной получил!
— Ну хорошо, раз Света ради! — Кривясь, отвечал маг. — На вот, держи монету.
В протянутую руку обрадовавшегося гоблина упала монета. Но радость того была краткой, как солнечный блик, сменившись обиженным недоумением — монета оказалась ледяной.
Памятуя о манерах, Калеб как мог сдерживал смех, но в итоге сдался. Его тут же поддержали — сначала Валерия своими сдержанными смешками, затем, преодолев порог нерешительности, неловко засмеялась Мила. Смеясь, они направились дальше, оставив мелюзгу ругаться и пускать сопли за спиной.
Тиская Милу, парень откровенно ухмылялся. Создание ледяных копий предметов было его маленькой гордостью, немало поспособствовавшей успешному выпуску из школы. Идеальная копия золотой монеты, вплоть до мельчайших деталей, вроде горбинки носа Его Величества, немало порадовала наставников во время экзаменов. Смеясь, они сказали ему тогда,
и все таки ты взял меня силой