про своего последнего парня. Знаешь, почему у нас с ним ничего не получилось? Почему он сбежал от меня?
— Эм... и почему же?
— У нас всё было замечательно. Мы начали с ним очень мило. Признались друг другу в любви в один день, и я много времени проводила у него дома. Он знал о моей... особенности, и вроде бы ему было всё равно. Пока в один день я не почувствовала особенно сильное желание, которое было ничем не унять. И тогда я положила его на кровать. Лицом вниз.
— Вниз, — повторил Макс.
От него не укрылась такая важная деталь рассказа. Мерильда кивнула, положив руку на пряжку его пояса.
— Да. Прямо на живот. И потом я забралась сверху и вошла в него. Сначала он был настроен решительно дать мне то, чего я хочу. Но когда я уже кончила и пошла на второй заход, он стал молить меня о пощаде. Но я не смогла остановиться. Я извинялась перед ним и клялась, что так никогда больше не будет. Но я не остановилась. Если бы ты был умным мальчиком, Макс, ты бы не играл с огнём. Но сейчас уже слишком поздно.
Она сдёрнула с себя юбку и быстрым, как молния, движением, которое выдало всё её предвкушение, опустилась на корточки, открывая тумбочку. Та была пуста... за исключением одинокой бутылочки смазки и пачки презервативов.
— Я к такому не готов, — с широкими глазами, полными удивления и сомнений, сказал Макс.
— Я обещаю быть настолько нежной, насколько смогу.
— Я же знаю, ты не можешь ничего обещать, — сделал шаг в сторону двери Макс, но девушка остановила его, взяв за руку.
— Тебе понравится, — сказала Мерильда, громко и чётко.
Почему-то эта фраза оказала особый эффект. Парень опустил руку, которой тянулся к дверной ручке.
Он вздохнул, словно боролся сам с собой, но борьба была очень недолгой.
Уже совсем скоро она сидела в одном нижнем белье на своей кровати, поджав ноги, и лила обильную порцию смазки на дырочку Макса, пока тот лежал лицом вниз и задом кверху, спустив ниже свои боксеры. Мерильда с улыбкой водила кончиком пальца по его «морской заёздочке», лёгкими, как пёрышко, прикосновениями, пока не стала вводить свой палец туда целиком.
— Расслабься, Макси, я ничего страшного ещё не делаю, — приободряла она, нажимая на отверстие и проталкивая скользкий средний палец вглубь.
— Ещё? Так себе утешение.
Она всё равно просунула его внутрь и подвигала там, прикоснувшись к простате своего «друга с привилегиями». К удовлетворению Мерильды она увидела отклик — содрогание его свисающего вниз «малыша».
— Тебе нравится, правда?
— Это очень странно. И стыдно, — пробурчал он, пряча, очевидно, красное, как кленовый лист, лицо.
— Но тебе нравится.
И, добавив ещё немного склизкой жидкости из бутылочки, она вставила заодно и указательный палец. Макс застонал, когда она раздвинула оба в стороны, и его член вздрогнул ещё раз, явно начиная твердеть, и довольно быстро.
Мерильда взялась за него другой рукой и стала массировать, продолжая растягивать и смазывать попку, которой собиралась воспользоваться этой ночью.
— Это жестоко. Ты знаешь, что дальше он на всю ночь останется нетронутым, — заметил Макс.
Мерильда в ответ лишь оставила поцелуй на его заднице. Жестоко было иметь такую тугую дырку, которую ей приходится настолько долго растягивать, просто сгорая от желания. Жестоко будет отыметь кого-то в такую маленькую тугую дырочку; но если даже девушка хотела удержать себя, она ни за что не смогла бы.
Она притянула парня к себе за плечи, расстёгивая бюстгальтер и снимая трусики.
Мерильда прильнула к его спине, прикасаясь сосками к его горячей коже,
Мастера вызывали?