даме, к тому же соседке, было не в его принципах, и он исправно держал себя в руках, но однажды по хмельному делу дал слабину и чуток прижал её на площадке. Она не отмутызгала его, к удивлению, а смутилась, как девочка, покраснела. Сам бы он и забыл тот инцидент, но теперь, встречая его на улице или в подъезде, она сторонилась, тушевалась, отводила взгляд, сотрывисто и скупо здороваясь, чем невольно привлекала внимание к себе. И он стал мечтать о ней постоянно, как одержимый.
Сегодня он поднимался домой, а она спускалась по лестнице. Что-то щёлкнуло в его башке, и он решительно преградил ей дорогу.
— Ну что, и долго ты будешь от меня бегать?! - Заявил он решительно.
— Что, что вы?! Почему это от вас бегаю?! Иду по своим делам! - Залепетала Зинаида срывающимся голосом. Внутри у неё всё обмерло и задрожало от волнения. "Пристаёт!"
Михалыч стоял чуть ниже, поэтому протянул руки и обхватил женщину за бедра, притянув к себе, и продолжил говорить ей в декольте:
— Ты поняла, про что я! Когда ко мне зайдёшь?! Я уже не могу терпеть! - Басил он, торопливо целуя и царапая щетиной кожу её груди.
— Что вы делаете? Отпустите меня! - Уперлась руками в него возмущенная женщина. - У меня муж есть! Пустите сейчас же! "Держите подольше!".
Но Игорь Михайлович не сдавался, руки его поднялись повыше и теперь жадно мяли большой и упругий зад женщины:
— Ах, какая ты смачная! Ты не томи, приходи быстрее! Я тебя так хочу! Мы с тобой так покувыркаемся, будешь ворковать, как голубушка! - Продолжал он жарко наговаривать ей, прижимая к себе её стан, пока они боролись.
Наконец, женщине удалось высвободиться, она бросилась по лестнице вниз, выскочив на свежий воздух. Её трясло от негодования, от проявленного к ней настоящего насилия, в то время как в животе её сладко саднило нахлынувшее возбуждение. Тело безумно хотело вернуться в эти жёсткие, нетерпеливые руки, отдаться совершенно незнакомому наглому мужику, "дать ему".
Ей было лестно, что несмотря на возраст, она еще могла заинтересовать кого-то, кроме собственного мужа. Она шла по тротуару глубоко в своих мыслях и ощущениях и даже не могла вспомнить зачем вышла из дома. "Озабоченная тётка, смутилась как девочка! Куда тебе, старая?", - Сокрушалась она над своими волнениями.
***
Игорь Михайлович тоже "завёлся". Была в этой пышной и стыдливой бабе какая-то нетронутость и наивный, пугливый интерес. "Всю жизнь с мужем - первый и единственный мужчина. А жизнь проходит, ничего не видела и не пробовала". - Пытался залезть он к ней в голову. По всему выходило, что следовало ему еще надавить, а может и принудить необъезженную кобылку в первый раз, а там глядишь и легче пойдёт. Была бы она одинокой, вопроса бы вообще не возникло бы, но ссориться с её мужиком в планы Михалыча не входило. Не получалось у кота съесть рыбку без конфликта с рыбаком, как он не прикидывал.
Несколько дней они с ней не пересекались, но вдруг снова встретились на лестнице. Она, увидев его, посторонилась, зажалась, пытаясь вдавиться в стену, что, глядя на её широкую кость, смотрелось комично. Он не стал наглеть, наоборот, остановился, поздоровался и, чуть замявшись, попросил прощения за свою несдержанность. "Больно ты мне приглянулась. Как хоть тебя зовут?!" - Чистосердечно сказал он.
— Зинаида Николаевна, Зина! - Промолвила женщина, не двигаясь с места.
— А я - Игорь Михайлович! Извиняй, Зинаида, хорошая ты женщина, пробудила во мне искренний мужской интерес. Но я все понимаю, насильничать не в моих правилах. Извини и прости меня,
Заметки на полях 