да ладно уже. Я ведь обязана вынести тебя к своим — ты хороший воин. — Зиночка направила мой лингам в свои врата сладострастия.
Она лежала на животе. Как и подобает сестричке ползком, выносящей раненного из-под обстрела. Подушечки, как мягкие буфера, встречали мои энергичные толчки. Я отвлёкся мыслью, что, тощая попка Веры возможно не так приятна, но, наверное, узкое влагалище компенсирует недостаток мягкости.
Мамуля, будто прочтя мои мысли, сильно сжала мышцы вагины. Сказав: «Верочка, у тебя чудесно узкая пиздёнка!». — Кончил.
Полежав несколько часов минут на мягкой попочке мамули, нехотя слез.
— Зиночка, любимая моя мамуля, может нафиг эту Веру? Ты же моя сладенькая женщина.
— Сынок, я тебя понимаю — тебе приятны соития со мной. Но! Во-первых, мы же договорились, что это у нас временно. Во-вторых, как ты можешь рассуждать о прелестях соития со мной, не испробовав близости с другой? И напоследок — целки штабелями, как на складе, не валяются. В современном обществе — девственница в девятнадцать лет, очень редкое явление.
— Мам, это я так просто. Посторгазменная расслабуха действует на меня. Удивить тебя... ? Я может и Нику трахну. Сравню ваши практически идентичные тела.
— А вот с ней у тебя вряд ли получится. Есть такие люди, которые преданны любимому человеку, а судя по тем нежностям, которые она оказывает отцу, то она верна ему. И даже может задушить Норму, если она вздумает соблазнить Николая.
— После того как я видел, каким взглядом он ласкал твою фигуру, можно с уверенностью сказать, что тебе не составит труда испытать его на верность Нике.
Вера.
Только начало светать, как я почувствовала давление в животе. Скинула трусики и закрыв срам подолом ночнушки, помня указания Зины не выпускать червя в биотуалет, пошла в нужник. Запихала в ноздри туалетной бумаги, боясь рези глаз от чужой мочи, открыла дверь. Привыкшие к полумраку глаза увидели чернь ямы.
Сидела на корточках долго — червь был длинный. Не удивительно — может быть n-надцать лет рос. Мне казалось он извивался, пытался зацепиться за мои ноги, но ему это не удавалось. В моей фантазии червь визжал, как визжат киношные монстры.
— Пошёл прочь, тварь! Я деток своих забирай в преисподнюю!
Что-то с грохотом улетело на дно бездны. Всё! Я свободна! Как же хорошо, что наша машина поломалась и мы вынуждены были остановиться у этих замечательных людей.
Я залезла в душ, хорошенько подмылась. Даже пальцами залезла в анус. Разве раньше я могла такое сделать? Я даже подтиралась четверным слоем бумаги. Вот что значит свобода! А вообще-то приятно ощущать пальчик в попе. Чуть поглубже окуну-ка. Нет! Что я делаю? Вынула перст. Облегчение почувствовала. Но я ведь чего-то недополучила? Чего же мне не хватает? Кишка пуста без червя. Я начинаю ласкать анус, надеясь успокоить его. Палец входит по ладонь, шевелится там внутри, задевает за стенки, смежные с влагалищем. Однако возбудительно! Два средних пальца справляются в два раза эффективнее. А проверю-ка я, что даст движение пальцев туда-сюда. О-о-о-о! Блаженство. Сейчас бы что-нибудь подлиннее. Нет! Ни в коем случае не червь. Ой, папочка! Прости меня! Член! Пап, я согласна и на твой, но лучше будет если Пашенькин пенис походит вот так! О! Пашенька, как же приятно твой пенис ходит вдоль сфинктера. Да, Пашенька, ДА!
Я упала на поддон кабинки. Такая слабость впервые охватила меня. Нега свободы, оргазм свободы! Это даже круче чем с Мишкой! И уже чтобы окончательно доказать себе, что я свободна — пососала пальцы, хулиганившие у меня в ПОПЕ.
Никогда я по утрам не готовила завтрак. А сегодня сделала. Намазала на
Дядя 