Хочу ссать, но я не шумлю — хочу пробудить родненького минетом, а девушки могут нам помешать. Конец стоит колом, вылез из трусов почти наполовину длины — мне этова хватит. Как же кайфово пахнет залупа, она меня дурманит, намекает на смесь пиздятины и своево запахов... Ой, родненький, прости, прости, прости! Не пиз... влагалищного сока и... мужскова пота.
Родненький начал шевелиться... , сейчас застонет... , как я и думала. Хоть ладошкой ему рот прикрою... и себя одеялом... Давай, миленький мой, кончай... Утренняя сперма не такая вкусная как после... палки. Обсасываю... пенис со всех сторон, дождавшись пока он станет... спущенный (?), заправляю его в трусы Пашеньки.
— Доброе утро, жёнушка. — Моя пи... ська дрожит — я только от слова «жёнушка» кончаю. Хорошо то как... , блаженственно...
— Здравствуй, любимый. Ты полежи ещё, я сса... пись-пись хочу.
— Подмыться моей мочой хочеш
ь?
— Мне при них стыдно. О! Даша встала. Не вставай пока я не позову. Им может будет не удобно писить при тебе.
Утро началось прекрасно. Завтрак сменился делами по хозяйству, те сменились заботой о проводах постояльцев. Девушки пошли доить скотину, а мы с Павлом обдумываем как из старого горбыля сделать загон для коров и коз. Муж предлагает вкапывать столбы, прибивать к ним горбыли. Девушки не дошли до дома где в сарае козы и индюки — Настя что-то почувствовала.
— Оттуда ещё постояльцы не съехали. — Говорю Паше.
Идём все к тому двору. Трёхтонник MАN стоит там же где оставили его парни. Вечером они мне понравились, спокойно согласились с нашими условиями, рассчитались. Я с девушками иду к козам, а Паша в дом.
Он приходит в сарай, ждёт, когда опорожнятся вымя у коз. Затем велит нам вести животину к нашему дому.
— Чо там? — Спрашиваю.
— Нормально всё. Идите.
Глаза у Насти бегающие, озирающиеся. Я тоже что-то чую. Не хорошее... Плохое... ХУЁВОЕ! Блядь! Сильно хуёвое. Очко моё сжимается, я спешу с девушками и козами прочь.
Павел притащил индюков. Проста схватил их за лапы и с перевёрнутыми бошками притащил.
— Давайте отведём коров и коз на то поле. Девушки пусть пасут их... И ты тоже с ними будь. Утри слёзы... ! Девочек не пугай... ! У нас всё хорошо! Ступайте немедленно!
Павел. Третье июня.
Не слишком ли часто я вижу трупы!? Пётр лежит лицом в китайской лапше, Сергей до кровати дошёл и задохнулся в собственной рыготине. Я только тела пощупал — холодные. Придал морде лица дебильную форму, вышел к девушкам. Настя, однако экстрасенс — чувствует смерть. И Ника от её вида засуетилась, начала всматриваться в моё лицо. И я не уследил за мимикой.
Когда они с животными ушли на пастбище, позвонил Андрею. Полчаса томлюсь, сорок минут проходят... Андрей приезжает со следователем. Затем сразу ещё две машины, криминалисты и труповозка в виде УАЗ-батона. Следователь допрашивает меня долго. Знакомится с записью в журнале постояльцев. Немного подумав, рассказываю о вечернем происшествии, но прошу не привлекать сироток для допроса. Андрей подтверждает, что девушки психически слабы, могут испугаться.
Однако следак настаивает.
— Я ведь мог скрыть от вас инфу о вечере. — Пытаюсь уговорить следователя. — Разве моих показаний мало?
— Хорошо! Но тогда никто кроме нас троих не должен знать о девушках. — Рыжеватый мужчина в возрасте подаёт мне протокол для подписания.
Врач-эксперт говорит, что смерть наступила от употребления алкоголя с содержанием метила.
Досмотр длится более двух часов. Ника не выдерживает, оставив девочек на пастбище, приходит к нам.
— Убили? — Нижняя челюсть подрагивает, ресницы влажные.
Ведьмин элексир 