пьют и курят, что-то говорил о дне рождения друга… А потом был интим. Он её взял там же, возле стола, поставив на четыре точки. Она была счастлива. Её мутило от спиртного, бетонный пол обдирал ладони и колени, но ведь он наконец-то обратил внимание и теперь они будут вместе. Теперь все будет хорошо! Как он спустил, она уже не помнила. Тот вечер изобиловал водкой, сигаретами, мутным желтым светом шестидесяти ваттной лампы накаливания и компании местной пацанвы, лица которых она уже и не узнавала… Она устала, прижалась к нему, но её отрывали, а потом возвращали… Он был её, он был с ней, а остальное было не важно… И на сколько бы ни было хорошо вечером, пробуждение было настолько же тяжелым. Она лежала на бетонном полу, все уже давно разошлись по домам, и последний, закрывающий дверь, попросту выставил её на улицу. Дома ей как-то удалось проскочить незаметно в комнату, но последствия алкогольного отравления все же выдали её… Дома сразу же не сложилось… А потом, спустя неделю, когда она наконец-то смогла поймать его, он только посмеялся ей в лицо, рассказав, что происходило тогда в подвале… В тот миг произошло первое в её жизни серьезно крушение мечты, отчего она едва не наложила на себя руки. С тех пор она ничего не смогла сделать со своим пристрастием к мужчинам, но так близко более их к себе не подпускала. Были, конечно, и чувства, и близость, и планы да мечты, но всепоглощающее самопожертвование, страсть и допуск во внутренний круг личного пространства более не допускался…
Мой первый сильнейший оргазм.