что она красива даже без косметики на лице и помады на губах. Она наклонилась к двери и прошептала,
— Я танцовщица!
Внезапно Гарри забеспокоился. Это не была обычная транзитная работа или ничего не значащее путешествие. Он попытался оценить вероятность того, что это вообще может быть ловушка, задуманная в отместку за предыдущие проступки. Он сбрасывал со счетов сербов: они были слишком заняты собственными проблемами. Русские были больше озабочены противоракетным делом, а Балканы даже не стояли у них на доске. На один страшный миг он подумал, что это может быть Моссад, который наконец соединил все точки над его фиаско в Венеции. Если это они, то он уже покойник и мог бы просто плыть по течению.
Гарри медленно открыл дверь, и стройная девушка проскользнула внутрь, чтобы укрыться от пронизывающего ветра, от которого становилось еще холоднее.
— Я должна сказать вам, что я «Танцовщица», и передать вам этот пакет с последней остановки.
Миловидная девушка протянула Гарри конверт из манилы с завязанной вокруг него матерчатой лентой. Он держал его в руке так, словно это была живая ядовитая змея, готовая отправить его к создателю. Все это напоминало сцену из какого-нибудь триллера. В его мозгу пронеслась шальная мысль, что это фильм, в котором он не хотел бы участвовать.
Заглянув внутрь, он увидел там набор фотографий и незаконченных документов, оставшихся после предыдущей попытки вывезти девушку по маршруту из страны. Он не решался спросить, чем закончилась та катастрофа.
Девушка задрожала и инстинктивно придвинулась ближе к нему, чтобы ощутить тепло его тела.
— Меня зовут...
Гарри быстро прервал ее, предупредив,
— Никаких имен, дорогуша, это поможет избежать неприятностей в дальнейшем.
Он огляделся по сторонам, стараясь изо всех сил не показать, что осматривает местность на предмет опасности.
Двое ополченцев сгрудились в дверном проеме и курили сигареты, засунув руки в карманы. Оба выглядели слегка похмельными после прошедшей ночи.
На одинокой скамейке перед вокзалом распростерся пьяный, выглядевший на грани обморожения.
Пара такси ждала с заведенными двигателями в надежде, что какой-нибудь путешественник прибежит, нуждаясь в транспорте.
Казалось, все было в порядке.
Но все же старое знакомое чувство подсказывало ему, что что-то не так.
— Послушайте, маленькая мисс Танцовщица, мы здесь слишком открыты, и я думаю, что эта станция сейчас не для нас. Положите свою руку в мою, и когда мы начнем подниматься вверх по холму, я хочу, чтобы вы смеялись так, будто я только что рассказал вам самую смешную историю, которую вы когда-либо слышали.
Они ушли, держась за руки, как старые друзья, направляющиеся в теплую и уютную комнату, чтобы заняться страстной любовью ранним утром.
Никто не смотрел в их сторону, и, что самое главное, за ними никто не следил.
Отель Гарри находился совсем недалеко. Практически «прямо за углом», как он любил повторять, напившись, по-немецки. Он ожидал, что тот придумает какую-нибудь историю о том, что его сестра или помощник зайдет к нему в номер выпить чашечку кофе, но референт храпел, откинув голову назад под невозможным углом и рискуя свалиться с опрокинутого стула.
Они поднялись по лестнице как можно тише, потому что лифт был настолько шумным, что непременно разбудил бы любознательного клерка. Было еще слишком рано для посторонних, поэтому им удалось незаметно проскользнуть в его крошечную комнату.
Гарри и Танцовщица сняли с себя громоздкую одежду, и он увидел, что *развернутая посылка сложена, как кирпичный сруб*. По какой-то странной причине эта фраза застревала у него в голове всякий раз, когда он сталкивался с привлекательной представительницей противоположного пола. Однако эта миниатюрная малышка не была ни кирпичом, ни домиком. Она была мягко изогнута во всех нужных местах, а ее лицо смотрело
Оксанина клизма-2 
