безсонной ночи Раиса, сперва прислуживала гостям. Затем Георгий велел ей снять халат и опустится коленями на пол. Разговор продолжился под тихие причмокивающие звуки старательно сосущей женщины.
Внезапно Раиса испуганно вздрогнула. Крепкая ладонь тут же вернула ее рот на обслюнявленный хуй. Второй брат сидел тут, в зоне видимости. Тогда что произошло? Громкое ржание кавказцев заставило заглянувшего в кухню пса испуганно отпрянуть.
— Ээ...стой не рыпайся, дура. Мужчина зашёл на запах твой блядский. Во дворе твою суку псы всю ночь ебали. А мы всю ночь ебали тебя в доме. Вот он и унюхал!
Вахтанг мокнул волосатыми пальцами в горшочек со сливками и протянул ладонь кобелю. Тот осторожно принюхиваясь подошёл ближе. Раиса испуганно замерла с хуем во рту. А грузин неожиданно мазнул пальцами вдоль женской промежности. Куда сразу устремилась морда рябого кобеля.
Вновь раздались раскаты задорного смеха. Георгий крепко обхватил рыжеволосую голову женщины и не давая отстраниться начал грубо ебать в рот.
Раиса обречено здавлено замычала, чувствуя влажный шершавый язык, пролизывающий вдоль промежности.
Наконец женщина вырвалась и остервенело отмахиваясь вскочила на ноги.
Пёс разочарованно рыкнул и выскочил во двор.
— Чегло ревеш, дура, собак что ли боишься? Прекращай. Давай лучше пососи. Нам домой уже пора.
Волосатая рука настойчиво надавила женщине на плече, вынуждая вернуться на пол. В губы тянулась толстая залупу.
С другого бока поднесли ещё один хуй.
— А ну, соска, попробуй два сразу взять. Осторожно! Зубы спрячь, шлюха тупая!
Когда вдоволь насытившиеся горцы наконец убрались из ее дома, женщина ещё долго оставалась в состоянии прострации. Казалось время для нее остановилось. Следующие сутки превратились в бесконечно тянущуюся вечность, наполненную болью, обидой и бессилием. Раисе не хотелось есть, было больно ходить в туалет и вообще было тяжело даже просто двигаться. Все тело ныло и надсадно болело. Но это было ни что в сравнении с тем как безмолвно кричала ее израненная душа.
Громче только визжала ее питомица когда целая свора кобелей по очереди спаривались с нею. Устраивая безконечную грызню и свары за право следующим оплодотворить молодую сучку. Они сожрали все из ее миски, загадили весь двор, пометили каждый столб и каждый угол, сломали вольер и ободрали оббивку стоящей под навесом кушетки. Чувствовали себя полноправными хозяевами в чужом дворе. Влекомые животным инстинктом размножения самцы не охраняли помеченную территорию, но жрали, гадили и спаривались с беззащитной, ничего не соображающей сучкой.
— 4-
На следующие сутки калитка распахнулась настеж, заставив разыгравшийся шабаш во дворе притихнуть.
На пороге двора появился плюгавенький лысеющий мужичек на вид лет за пятьдесят. Митроха, местный алкаш, подрабатывающий на продуктовом складе грузчиком. На самом деле ему было не более сорока, но безпутный образ жизни оставил неизгладимую печать на его подбитом оспинами скуластое лице.
— Раиса! Ты дома! А ну пшли вон отседава, твари! Рая! Это Митроха. Со склада. Меня бабы прислали проведать чего тебя на работе вчера не было.
Хозяйка дома открыла двери, зябко кутаясь в махровый халат.
— Все в порядке, Митроха. Просто приболела я. Выгони пожалуйста кобелей и налей воды Радке, а то я совсем все запустила за эту ночь.
Раиса устало вернулась в дом а мужичонка суетливо принялся выполнять ее просьбы.
— Сделано, хозяюшка. Ох и засрали тебе псы двор. Сучку твою затягали. Но то природа. Никуда от этого не деться. Доля собачья. Рая, есть чё выпить, со вчера трубы горят.
Женщина, зная пристрастие Митрохи к алкоголю лишь неопределенно отмахнулась, приглашая в дом. Выставила на стол бутыль с мутной самогонкой, нехитрую закуску из холодильника.
— Наливай, Митроша, тяпнем. Самой на душе паршиво что и не передать. За Радку спасибо тебе, ты уж будь другом,
Потерял девственность с сестрой продолжение 