верное замечание. Ха! Если в ЗАГСе не обмениваться пустыми клятвами, а заставлять новобрачных пороть друг друга, замеряя состояние наказующей стороны. Если не сочувствует и не сопереживает, отказывать в заключении брака? Гениальная идея! Опять отвлекаюсь…
— Если не верить в любовь и чувства, то именно по этой циничной причине мы стараемся дарить друг другу любовь и счастье. Даже если некоторых делает счастливыми хорошая порка…
— О-о-о! Я так сильно соскучилась по твоей безжалостной руке, папочка! – Саша мечтательно закатила глаза. – Нина! Вы тоже должны заняться моей дисциплиной!
— Получишь! За то, что нас отвлекаешь! – я добавил строгости в голос, и вновь обернулся к матери. – Теперь понимаешь, почему я не смогу предать или бросить тебя?
— Это заставит тебя страдать? Любовь тут не причём? – похоже, она так же боялась этого чувства и его упоминания, как и я.
— Воспринимать страдания… чувства другого человека, это значительная часть любви. Когда Лель восхищался твоей красотой, он не врал и не лицемерил. Ты действительно ему нравилась, и он ощущал, как приятно тебе его признание. От этого, ты ещё больше нравилась ему. И он ещё больше нравился тебе…
Я замолчал, ожидая реакции мамы. Она тяжело вздохнула.
— После определённого возраста, начинаешь иначе воспринимать комплименты. Если мужчине нужно что-то от тебя… Деньги, должностное влияние, перепихнуться, если помоложе и покрасивее не подвернулась. Перестаёшь верить в искренность… Точнее, осознаёшь её отсутствие… Ты задумывался о том, что все человеческие отношения пропитаны ложью? - задумывался, и могли бы поговорить об этом до утра, но сейчас не хотелось отвлекаться.
— Придётся привыкать, что здесь все отношения пропитаны искренностью. И твоё господство над остальными не только повеление, но и служение. И ты не сможешь применять насилие, если сама не наслаждаешься этим.
— Ты прекрасно знаешь моё отношение… У этого бестии телосложение, как у античного бога! Как я могла понравится такому? – она взмахнула руками. - Кстати, Саша ещё говорила, что можно менять тела в этом мире! Почему ты не сделал меня… как тогда?
Сделал! Именно тот образ занимал всё моё подсознание!
— Ты помнишь, что я говорил? Мне важнее ты сама, чем твоё тело. Ты должна понять, что тебя любят, какая ты есть… - решил пока не упоминать, что её настоящее тело скоро изменится. – Готова познакомиться с остальными, Госпожа Матриарх?
— Если прекратишь мне так обращаться.
— Как скажешь, дочка…
Мама рассмеялась, и провела руками по бёдрам.
— Совсем заболтал меня. Даже забыла, что я голая. Это… приятное чувство.
— Мы можем сделать его ещё приятней, - сделав приглашающий жест, я сам не знал, что именно произойдёт…
Окружающие нас кусты начали обволакиваться зеленоватой дымкой, и словно раздвигаться в стороны. Трава местами начала светиться, и эти пятна постепенно слились в дорожку, что начиналась от ног мамы. Эффектно… Нас приглашают куда-то пройти? Как оказалось, нет.
Навстречу вышагивали обнажённые Лель и Ляля, держа за руки моих… детей? Если тела взрослых бестий были чуть крупнее человеческих, то Мила и Милн казались херувимчиками с древних рождественских открыток. Такие же пузатенькие и щекастенькие. И миниатюрный писюнчик у Милна, и едва заметная щель у Милы… Я-то знаю, что их гениталии… вполне себе… Странное целомудрие.
— Равная среди нас перед нашим Господином, но высшая среди нас по праву крови, - величественно провозгласил Лель голосом, который эхом возвращался, переливаясь и грассируя. Они ещё и с акустикой могут играться! – Примешь ли ты служение и любовь моей сестры Ляли…
— …и моего брата Леля, - подхватила Ляля таким же напевным тоном. – Признаешь ли нас своими детьми, Госпожа Матриарх?