— Мальчики, - сказала Приша, поворачиваясь к ним. - Как раз вовремя. Снимайте рубашки и загорайте. Вы не можете отказать маме.
— Вот тебе и удивление, что Джастин со мной, - подумал я, снимая рубашку. Джастин последовал моему примеру.
Приша поднялась со своего шезлонга, повернулась, чтобы сесть, прежде чем встать. Сегодняшнее мини-бикини было меньше, чем то черное, в котором она была, когда мы с мамой приехали пораньше на вечеринку по сплочению команды. Это была всего лишь розовая зубная нить и узкие прямоугольные полоски прозрачной ткани, прикрывающие ее толстые соски сверху и только ее карамельную щелочку внизу. Когда я сказал "только ее карамельную щелочку", я имел в виду только ее щелочку. Мясистые части ее наружных половых губ были открыты, как и большая часть ее маленькой, покрытой темными волосами посадочной полосы. Бикини прикрывало только ее соски, оставляя открытыми внешние края темных ареол. Боже, в этом бикини ее подтянутое, как после занятий йогой, тело выглядело сексуальнее, чем в обнаженном виде дома.
(Или, может быть, мне просто нравилось наблюдать за полуодетой женщиной, пытающейся скрыть свои сексуальные прелести.)
— Вот, мальчики, - сказала Приша, поворачиваясь в сторону и показывая нам профиль своей толстой задницы. Она схватила бутылочку с маслом для загара, стоявшую на столике рядом с ее креслом. - Намажьте меня этим, чтобы я не обгорела.
Мне хотелось рассмеяться. Идея была в том, чтобы соблазнить ее сына, а не в том, чтобы предположить, что он готов к ее киске. В прошлый раз Джастин сбежал. Но, когда я посмотрел на Джастина сейчас, я увидел очарование в его карих глазах, легкий румянец на его светлой, медового цвета коже и растущую шишку в его шортах, которую он, казалось, не мог контролировать.
— Чертова текила, - подумал я. Мы должны рассказать об этом на нашей следующей командной вечеринке. Но что это говорит обо мне, человеке, которому не нужно было употреблять алкоголь, чтобы влюбиться в свою сестру?
— Вот, мам, - сказал Джастин, пододвигая бокал к матери.
— О, малыш, спасибо тебе, - сказала она, делая шаг вперед, чтобы обнять сына. Они широко раскрыли объятия. Джастин был немного скованным, но это исчезло, когда его мать прижалась к нему своими большими сиськами. Она взяла напиток, а он – масло. Затем она снова легла, а Джастин переместился на левый бок от нее.
Я сел на правый край шезлонга.
Он посмотрел на меня, одними губами произнеся вопрос: - Что теперь?
Что теперь? Что, черт возьми, он имел в виду под "что теперь?"
Я кивнул на бутылочку, а затем мотнул головой в сторону спины его матери. Джастин откинул голову назад, о, да, именно так. Он не торопился открывать бутылочку медленными движениями пальцев. Слишком медленно. Каждое вращение длилось целую вечность. Его взгляд был прикован к спине матери.
— Поторопись, - подумал я, готовый протянуть руку и отобрать у него бутылку, но, наконец, спустя целую вечность, он снял крышку. Дрожащей рукой он положил бутылку маме на плечи, наклонил ее вбок и вылил струю густой жидкости ей на спину.
— Вот это дело, - подумал я, когда масло придало коже Приши блеск.
Как бы Джастин ни был готов, он все еще не совсем понимал, что делать. Мне пришлось положить руку на правое плечо его матери и погладить, проводя большими пальцами по ее коже, а кончиками пальцев - по мышцам. Джастин последовал моему примеру, подражая мне так, как ребенок подражает своему отцу, когда учится бриться. Какая-то часть меня ускользнула, двигаясь вверх и возвышаясь над нами, наблюдая, как мы свободно
Сон...