Диана только что сказала мне, что собирается провести ночь у Ланы и заберет с собой Эбби, оставив меня наедине с мамой, которая заедет за мной после тренировки по борьбе. Зачем? Чтобы убедиться, что я не побегу в противоположном направлении? Это заставило меня рассмеяться. Я знал, что причина была не в этом. Только не после нашего поцелуя на кухне. Так почему? Моей маме не терпелось поскорее увезти меня домой после жаркой и потной тренировки по борьбе? Может быть. Но я думаю, она решила забрать меня после тренировки, чтобы показать другим мамам, что игра продолжается.
Перед началом тренировки Диана прислала мне сообщение: - Позаботься о маме сегодня вечером. - Когда я прочитал это в первый раз, мне показалось, что там написано "присмотри"....
В четверг вечером, после тренировки.
Тренировка по борьбе не пролетела для меня незаметно. У нас большой зал для борьбы, но там негде посидеть. В нашем зале для борьбы никто не сидит. Никто не следит за происходящим, по крайней мере, без разрешения нашего главного тренера. Мы закрываем двери, включаем отопление и приступаем к работе. Часов тоже нет. Только наши тренеры знают время. Мы просто работали, пока наши тренеры не сказали нам остановиться.
Самое неприятное в тренировке - это уборка матов после нее. Я знал, что многие мамы и несколько пап ждали нас после тренировки. Я задавался вопросом, подозревали ли когда-нибудь отцы, что у них за жены, а зная, что наши мамы находятся за пределами комнаты и болтают неизвестно о чем, казалось, что на каждую уборку, протирку, опрыскивание и вытирание сухой шваброй уходит в два раза больше времени, чем на самом деле.
Мы покинули борцовский зал, и наши тренеры напомнили нам почистить обувь и подпилить ногти. Все, кто не прошел проверку перед тренировкой, должны были в течение двух минут выполнять высокоинтенсивные подъемы и опускания для закрепления памяти. Тренеры сказали, что наши упражнения с закреплением продлятся всего две минуты - это было настоящим потрясением, - потому что наши упражнения с зпкреплением продолжались до тех пор, пока тренеры не решили, что мы больше не будем забывать их инструкции. "Еще одна минута" означало "Мы даже близко не подошли к завершению".
Так или иначе, когда тренировка закончилась, наши матери ждали нас - восемнадцатилетних - под ночным небом. На этот раз их было около десяти. Остальные ждали на парковке, но всегда находились матери, на которых можно было положиться, и они ждали прямо за дверью. Их глаза впивались в нас. Некоторые матери поднесли руки ко рту, приложив палец к губам, в то время как другие улыбались своим сыновьям, пока их взгляды скользили по всем, насколько это было возможно.
Холодок, который пробудил во мне их голодные глаза, был приятным.
Я подошел к маме, которая была одета в зимнее платье - светло-коричневое платье-свитер, доходившее ей до бедер и свободно висевшее на теле, но не настолько, чтобы не обрисовывать грудь или бедра, когда она двигалась правильно. Это было платье-свитер с длинными рукавами в сочетании с белыми теннисными туфлями, и ее стройные загорелые ноги были открыты всеобщему обозрению. Подобное платье, которое так легко приподнималось, чтобы увидеть обнаженное тело под ним - если бы оно было на Диане - всегда согревало мою кровь и возбуждало мой член.
Приша и несколько других мам стояли рядом с моей мамой. Другие встали по бокам, образовав полукруг вокруг своих сыновей, когда мы подошли к ним. Каждая из них улыбнулась мне сдержанной улыбкой "ты знаешь, чего я
Тридцать три. Части 27?28