лежала на спине, а парень постарше стоял между ее крепких ног, засовывая свой большой член между ее безволосых половых губок. (Исполнители всегда были крупными, с длинными или толстыми членами.)
Я слушала, как стонут девушка и парень, пока мое сердцебиение учащалось, а по телу разливался жар. Вокруг меня, на приличном расстоянии (на социальной дистанции), я наблюдала, как тени трогают себя, или, если им посчастливилось иметь партнера, я наблюдала, как они трогают друг друга. Я услышала, как кончил парень. Я услышала, как захныкала женщина. Я видела, как одна тень взобралась на другую и подпрыгивала вверх-вниз, отворачиваясь от мужчины, на коленях которого она сидела, но толпа держала свое удовольствие при себе. Это было правило: только исполнители могли громко выражать свое удовольствие.
С моих губ сорвался стон, когда мои соски напряглись, сжимаясь и набухая, пока мне не пришлось обхватить свои маленькие груди и провести ладонями по твердым соскам. Ласки моих сисек вызвали дрожь удовольствия по всему телу, которая закончилась у меня между ног. Я напрягла свою упругую попку, чувствуя, как пульсирует моя киска, а влажность внутри удваивается. Густой цветочный аромат наполнил мои ноздри, и я огляделась, задаваясь вопросом, чувствует ли кто-нибудь еще такой же запах моей киски.
Пока я наблюдала, я провела руками по своему животу, обратно к сиськам, вниз к шортам, снова к сиськам, по прессу, снова к сиськам и под пояс моих баскетбольных шорт. Я развязала шнурки, когда латиноамериканка взмолилась: - Дам тебе лекарство, папочка. Очень хорошее. Очень плохое. Да, да, дам тебе лекарство!
Тепло между ног увлажнило мою кожу. С моей киски капал мед, когда я расстегнула завязки и запустила руки в шорты. Я схватила свои трусики и натянула их на свою булочку, чувствуя покалывание в клиторе, когда ткань натянулась на моем холмике. Когда парень кончил, он вытащив свой член и выплеснув сперму на светло-коричневую кожу латиноамериканки. Я отпустила трусики и прерывисто выдохнула. Кто-то в метре справа от меня завернулся в полотенце, вытерся и откинулся назад, тяжело дыша. Когда он повернул голову в мою сторону, я медленно перевела взгляд обратно на артистов, и по спине у меня пробежал холодок.
(Мне нужен парень. Когда я записываю это воспоминание, моя милая маленькая киска становится влажной. Я думаю, это мило. Она маленькая, безволосая, хотя иногда я отращиваю льняную косичку. Мои внешние губы толстые, и они загибаются внутрь, защищая мои маленькие внутренние губки, образуя ровный полумесяц, который скрывает ярко-розовую мякоть внутри, а мой клитор выглядит как блестящая розовая жемчужина в гладкой оболочке. Хватит о моей киске. Я хочу прикоснуться к ней снова.)
Перед началом следующего шоу Зак, мужчина студенческого возраста в джинсах, белой рубашке и шляпе с плоскими полями, вышел из узкого туннеля в нижнем углу трибун и вытер маты для секса шваброй для пола, которой можно было протирать. Подсветка над ковриком осталась включенной, подсветка над толпой - выключенной. Наблюдая, как он двигается, как напрягаются мышцы его гибких рук, и как его ягодицы натягивают джинсы, я снова ущипнула себя за соски, морщась и корча рожи, когда приятная боль пронзила мои сиськи. Прежде чем он оторвался от пола, я смягчила игру сосков, пока легкое покалывание не распространилось по всем маленьким бугоркам моей груди.
Из нижнего угла трибун на площадку вышла еще пара исполнителей. Это были мои любимцы. На вид им могло быть от восемнадцати до двадцати двух лет. ("Клуб" не допускал на площадку лиц моложе восемнадцати. Это был клуб свингеров, который принимал "пожертвования". Единственные "реальные" неприятности, в которые они могли попасть, были из-за
ПерыШШШки