дня дичайшего секса, Томми чувствовал себя совершенно спокойно. Когда они лежали в позиции ложек и она обняла его сзади, он чувствовал себя в безопасности и защищен в её руках. Поначалу Томми нервничал от ощущения ее члена, покоившегося на его заднице. Это был одна из вещей, которых они ещё не пробовали, и хотя Мия не настаивала, Томми не был уверен, что он когда-нибудь будет готов к этому. Но когда он засыпал в руках мачехи, иногда он задавался вопросом и желал, чтобы она сделала это.
Единственное, что мешало Мии и Томми наслаждаться телами друг друга – это когда Стэн возвращался домой из командировок. Он никогда надолго тут не бывал, не более нескольких дней, но для Томми это казалось нестерпимой вечностью. Единственное, что делало эти визиты выносимыми – это игра в кошки-мышки, в которую играла Мия. Она сверкала своей задницей или сиськами перед Томми, когда внимание Стэна какое-то время было в другом месте. Она мимолетно жмакала его зад или член, пока проходила мимо. Она оставляла пахнущую духами пару пикантного нижнего белья, положив её Томми на лицо, пока тот спал. Однажды она даже сняла туфлю за обеденным столом и потерла член своего пасынка своей босой ножкой, радуясь, как тот задрожал в радостной агонии. Когда Стэн наконец уезжал в другое путешествие, Томми сходил с ума от страсти, без промедления кидаясь в объятья Мии блаженства ради.
Он был удивлен, когда обнаружил, что то, чего он больше всего желал в этих периодах вынужденного безделья отца — не трахнуть его мачеху в её незаурядную задницу, а отсосать её огромный член. Он любил смотреть на неё, пытаясь поместить член себе в горло, хлюпая и давясь в попытках удовлетворить её. Он любил, как она возвышалась над ним, словно богиня, когда он исполнял свой обряд поклонения на коленях. Но больше всего он любил сладкое вознаграждение, которое получал в конце. Он не мог полностью описать это, но было что-то поразительное в сперме Мии, он был у неё на крючке. После нескольких дней без неё он был сексуально голоден и неудовлетворён, пока вновь не высасывал до последней капли яйца мачехи досуха.
По мере того, как недели отношений перетекли в месяцы, Томми начал замечать странные изменения в своем теле. Он, конечно, изрядно загорел от проведенного на солнце времени, и сейчас был более гибким, чем он мог себе вообразить до знакомства с мачехой, благодаря ежедневной йоге и разнообразным акробатическим сексуальным позициям, которые Мия убеждала его попробовать. Но эти изменения были чем-то более глубинным, чем-то более… всеобъемлющим. Так как он больше почти не разговаривал с кем-либо ещё, Томми в итоге поднял этот вопрос с Мией однажды ночью, когда они лежали в постели.
"Ты заметила, будто во мне что-то изменилось?" - начал Томми.
Миа открыла глаза и посмотрела на своего пасынка, который спал в углу руки. "Я заметила, что ты не даёшь маме насладиться сном красоты."
"Я серьёзно, Мия, " ответил Томми, пытаясь не смеяться над её явно наигранной печалью. "Что-то меняется в моем теле, и я не знаю почему."
"Ну, ну, чико, " Мия утешила Томми, пройдясь пальцами по его волосам. "Это просто твоё тело адаптируется ко всем особым гормонам, которые ты получаешь из маминого молочка."
Томми был очень расстроен, поэтому Мия показывала на свой член с развязной надменной ухмылкой.
"Ты же знаешь, мама не совсем родилась такой, чико, " - объяснила Мия. "Врачи в Бразилии давали мне все виды особых веществ, чтобы помочь сделать меня такой. И учитывая, как ты любишь пить мамино молочко,
Первый раз между ног у женщины 