ту комнату, и она, как безвольная кукла, пошла с ними. Там, оказывается, ограничение, и больше четверых мужиков с одной женщиной не впускают. Я не знал, и немного замешкался, оказался пятым. Думал – свихнусь! Вышел из зала – руки трясутся! Еле дождался конца сеанса! Вышла. Смущённо улыбается. Подошла, обняла и шепчет:
— Спасибо, милый! При тебе я бы не смогла!
А меня всего колотит, на нервах.
— Перенервничал? Дурачок мой! Что там такого страшного могли со мной сделать! Таня сказала, что в кафешке напротив очень хорошее вино. Пойдём, тебе нужно успокоиться!
Борис рассказал про портвейн, как успокоился и посмотрел на жену другими глазами: утомлённость прошла, и она почти не скрывала своего восторга от приключения. Просидели почти час, а когда подошло время следующего сеанса, робко спросила, готов ли он отпустить туда снова.
— Саня! Ей – понравилось! Представляешь, понравилось, когда разные и совершенно незнакомые! Я так растерялся, что не знал, что ответить! А она смотрит на меня с такой надеждой во взгляде, что сердце разрывается!
— Отпустил?
— Отпустил. Она сунула мне в руки белый конверт, чмокнула, и снова туда побежала. Высосал оставшееся вино, и всё стало пофиг, весь свет. Она пришла, такая усталая! Посидели, кофе выпили с черничным пирогом. Стал в себя приходить. Она это заметила, повеселела и ластится ко мне, а после просится ещё раз сходить, последний. Я офигел, и только кивнул, мол, валяй, чего уж теперь!
Встретил её у входа – еле ноги волочит, но, улыбается. А у меня на душе – полный атас! Что скажешь?
— Скажу, что нельзя было её одну отпускать в ту комнату. Хотя бы раз, но тебе надо было её трахнуть с теми мужиками.
— Думаешь, легче было бы?
— Знаю. У меня тоже самое было, пока жену не трахнул в кругу других.
— А где твоя?
Я посмотрел на часы.
— Ебут. Инструктора в бассейне. Вот, ещё пол часика поебут, и перестанут.
Моё спокойствие Бориса убило – даже рот раскрыл, и я пояснил:
— Баб хрен остановишь, сам знаешь, и если зачесалось – найдёт способ и всё равно даст! Я не стал ерепениться, и сам отпустил. Пойдём, ты весь мокрый, переодеться нужно!
Борис послушно направился в отель. Я проводил его до номера, и напутствовал:
— Не ругай её – она сама знает, что так – не правильно, прости ты ей эту маленькую шалость! Сам ещё смеяться будешь над тем, как испереживался! Я - постарше буду, поверь на слово! Давай, иди к ней, если даст – трахни хорошенько! Всё! Будь!
Я направился к пацанам, которых слишком долго не контролировал. У них как раз заканчивалось оплаченное время.
Просидев с ребятами ещё с пол часа, чтобы дать время Борису заняться любовью с его женой, начали закругляться. В пол десятого вернулись с сыном к нам. Таня спала, устав за день, и я тихонько уложив сына спать, прилёг рядом. Странно, но на душе кошки не скребли, и вообще, какой-либо ревности не было! Жена сходила и развлеклась. Ну и ладно! Лёг, и спокойно уснул.
Утром Таня ожидала моих вопросов, но мне было неловко задавать их. Спросил только:
— Ты как, не разочаровалась в том, что сходила в бассейн?
— Нет – не глядя мне в глаза, ответила Таня – но это безумие какое-то! Всё, сегодня отдыхаю от мужиков! Не приставай, ладно?
— Ладно – ответил я, хотя проснувшееся либидо отказывалось принять висячее положение.
Только вечером, после нашего похода на ярмарку и купания в море, Таня сама сказала мне:
— Алекс обещал сегодня же напечатать для тебя фотографии, и завтра я тебе их принесу. Завтра как,
Трусики моей мамы.