— Я люблю Викторию - Наконец, он оттолкнул ее и скатился с кровати - Я не хочу этого - Он посмотрел на свои брюки. Его собственная сперма пропитала одно место, а нога, о которую она терлась, выглядела так, словно ее окунули в грязный пруд. Ему нужно было избавиться от брюк, сжечь их, если потребуется. Но он не собирался снимать их на ее глазах.
Она просто набросилась бы на него снова.
— Мне нужно, чтобы ты солгала Виктории. Не говори ей, что случилось.
— Но хороший парень делится со своей...
— Прекрати это дерьмо. Я не собираюсь спускаться вниз и рассказывать любимой женщине, что моя мама только что забрызгала мне всю ногу - Теодор держал свой голос ровным и низким. Он молился, чтобы Виктория не находилась в коридоре, прижав ухо к двери - Черт, мам. Мы действительно в дерьме. Что если Виктория в коридоре? Она увидит тебя, когда ты будешь выходить. Посмотри на себя... да и я не хуже.
Пенелопа встала. Она видела резон в словах сына.
— Ты прав, Ягненок. Мне не нравится врать другу, но я поддержу твое решение - Хорошая мать поддерживает в решениях своего сына. Хороший друг... Она вздохнула. Иногда жизнь бывает очень сложной - Уинни, Виктория у второй двери? - Она поднялась с кровати, взяла лифчик и медленно надела его. Она попыталась улыбнуться Теодору, но он не смотрел на нее. Она изучала его вдоль и поперек. Он был прав, они действительно испортили его брюки. Скорее всего, они были испорчены.
— Мисс Бенингтон в библиотеке, читает - раздался голос Уинифред из динамика в комнате Теодора.
В комнате Теодора раздался голос Уинифред.
— Я прослежу, чтобы она оставалась там, пока вы двое убираетесь.
— Спасибо, Уинни - Пенелопа снова надела перчатку и влезла в застегнутый лиф. Ей пришлось придерживать его рукой - Послушай, Тедди, мне жаль, что все это продолжается. Но, может быть, это к лучшему? Я не знаю. Когда мы... вместе, как сейчас, я чувствую, как мы... исправляем прошлое. Ты сказал, что любишь меня - Слезы навернулись ей на глаза. На этот раз не от печали и горя, а от счастья - Это должно что-то значить для тебя.
— Убирайся, мама. Моя жизнь стала лучше, когда тебя не стало - Он указал пальцем на дверь.
— Все было проще. А сейчас... у меня полный бардак.
— Я понимаю. Просто...
— Убирайся! - Теодор рискнул повысить голос.
Хорошая мать тверда. Пенелопа покачала головой. Сейчас был не тот момент, чтобы проявлять безрассудство. Хорошая мать выбирает, что ей лучше. Настало время отступить. Она поспешила к двери и быстро вышла.
Теодор смотрел ей вслед. Когда она ушла, он снял брюки и нижнее белье и бросил их на дно корзины. Затем он открыл окна, чтобы выпустить запах, и направился в ванную. Он не мог принять душ. Это было бы подозрительно. Но он мог вытереться мокрым полотенцем. После этого он не знал, что ему делать.
***
— А вот и ты - Виктория подняла голову, когда Теодор вошел в библиотеку - Ты был так зол, что я провела время с твоей матерью сегодня утром. А потом ты разворачиваешься и сам проводишь с ней наедине больше часа? - Она улыбнулась, чтобы дать ему понять, что она шутит.
— Хммм... - Теодор хмыкнул и сел в кресло рядом с ее креслом. Он смотрел на голографический огонь в очаге.
— Хмммм? - Виктория вздохнула - Я шучу. Я рада, что у вас все получилось. Для меня очень важно, что ты выясняешь
Нет уже не люблю