Соглашаясь с сестрой, Лерка потерлась об меня носом.
- Девчонки... А вы в эти три месяца... так и ни с кем?
Верка, усмехнувшись, опять улеглась возле меня на живот, подперла голову ладонями.
- Честно? Сережка, мы ж думали, с тобой это так... Ну, понравился нам парень походя, да тут еще хотелось мужика обоим – спасу нет... И папка против тебя ничего не имел, мы тогда еще толком и не понимали, почему, он нам потом про его шашни с твоей мамой рассказал...
Она перевернулась на спину, чуть отстранившись этим от меня, и закинула руки за голову. Глядя в потолок, продолжила:
- А потом... Месяц прошел, мы глазами по сторонам обе стреляем – ну ничего достойного. Все какие-то... А, хамье, чего там говорить... Да тут еще мамино «воспитание», она нам двести раз говорила: большинство мужиков – козлы полные, сунут, спустят и тебе же потом еще и по мозгам, если вовремя не смоешься, чтобы спать не мешала. Смотрим на них, и видим: так и будет.
Под другим боком ожила Лерка:
- Ага... И тебя вспоминаем: в таком возрасте должен был из нас свою письку вообще не вытаскивать, дорвавшись. И неважно, нравится нам это или нет. А ты тогда... ох, да что говорить, сам все помнишь. Верка, кончай, а то захвалим мужичка насмерть!
Верка засмеялась и, обернувшись ко мне, прижалась всем телом, обняла рукой сразу же и меня, и Лерку, сжала плотно, ласкаясь:
- Не боись, не захвалим... Он, кажись, от природы такой смирный!
В этот момент я и впрямь был смирным. Молодость молодостью, но после трех подряд разрядок перекур все же требуется, так что на этот раз подначка сошла девчонкам с рук.
Приласкавшись, Вера вернулась в прежнюю позу.
- Как-то раз, случайно, про тебя слухи дошли. Генку Арцышева знаешь ведь?
Я кивнул. Генка, сосед, учился в параллельном классе.
- У него в нашем доме брат, он к нему ходит, ну и во дворе бывает иногда. Сидели в беседке, лясы точили, он про тебя и помянул к слову. Мы его потихоньку давай раскручивать: что с тобой да как ты, да не растрепал ли пацанам про наши с тобой приключения. А то мы вас, мужиков, знаем, трепушки еще хуже девок. Как не крутили, ничего, кроме хорошего, не услышали. «Тихий он», говорит, «и вообще не болтун».
Верка как-то довольно жалко хихикнула и с ожиданием посмотрела на меня. Я возмущенно фыркнул, - мол, как такие подозрения вообще могли тебе прийти в голову?
И действительно, трепать языком о том, что у нас с девчонками было, у меня даже и в мыслях не было. Уж слишком все там, на озере, было тогда для меня интимным. Только для нас троих, и больше – ни для кого.
Вера, сразу мне поверившая, успокоенная, продолжила:
- Генку допрашиваем, и чувствуем – мокрые обе. От одних воспоминаний.
Чуть помолчала.
- Ну вот... На второй месяц вроде присмотрела я одного. Но Лерка, разумница-заумница, уперлась: такой же козел, мол, как и все. Я ей говорю: отстань, тебе его и не предлагают, а она – мне тебя, дуру, жалко, поматросит ведь день и бросит. Пилила, пилила она меня и допилила: присмотрелась я, а там и впрямь такое же, как везде. На вид, вроде, ласковый, а послушала, как он с девчонками из его группы в техникуме разговаривает... Со злости даже с Леркой поругалась, это две недели назад...
Лерка ехидно прокомментировала:
- Ага. Скорее, попробовала поругаться. Тебе со мной за последние лет пять хоть раз поругаться получилось?
Вера тяжело вздохнула:
- Ну, ладно тебе... Часа два друг на друга дулись, ведь было?
Снегурочка. Часть 8. Весна. Продолжение.