животик и даже роскошные бёдра были густо заляпаны семенем Андрея Петровича.
Настал и мой черёд кончать. Я взялся обеими руками за белокурый затылок и стал толчками фонтанировать господской спермой в рабскую глотку, заливая желудок Снежинки и наслаждаясь её покорной благодарностью, её голубыми глазками с красными от напряжения белка́ми и влажными ресницами.
Спустя пару минут все мужчины оделись и я дал команду слугам:
— Никто, Ничтожество, животных помыть, приодеть и упаковать. Только живой!
Никто, волоча за волосы Вишенку и Звёздочку, спросило вдруг:
— Точно клеймить не надо, хозяин?
— Точно. Андрей Петрович пожелал сделать это самолично.
— Понятно, хозяин...
Слуги уволокли девок в душевую, а мы отметили удачную сделку (естественно, с бонусами!), выпив по бокалу дорогого французского шампанского.
Упакованы все четыре рабыни были в прозрачную плёнку с ног до головы, а чтобы они не задохнулись, изо рта каждой выходила наружу в районе головы трубка для ныряния. Таков был каприз клиента. Девок погрузили в ментовскую ГАЗель, как преступниц, а я простился с заказчиками.
— До свидания, Алексей Денисович.
— Всего доброго, Виталий Александрович.
— До новых встреч, Андрей Петрович.
— Надеюсь, скорых.
ГАЗель тронулась и я проводил взглядом кучку мусорской падали, которую ненавидел в глубине души, но которые хорошо платили и организовали нашей банде надёжную крышу.
Тили-тили-тесто